Хоукмун нахмурился.

– И что же он сообщил тебе?

– Что он ждет тебя на болотах каждую ночь, чтобы отомстить.

Хоукмун сделал глубокий вдох. Поправил перевязь с мечом.

– В таком случае отправлюсь к нему сегодня же.

Черник посмотрел на Хоукмуна с интересом.

– И ты не боишься?

– Нет. Я знаю, что тот, кого ты видел, не может быть графом Брассом. С чего бы мне бояться самозванца?

– А может, ты не помнишь, как предал его? – с сомнением предположил Черник. – Может, всё это сделал тот камень, который был у тебя во лбу? Вдруг это Черный Камень заставил тебя совершить всё это, а когда его вынули, ты просто забыл всё, что успел натворить?

Хоукмун слабо усмехнулся Чернику.

– Спасибо за предположение, Черник. Но я сомневаюсь, что Черный Камень до такой степени подчинил меня. Его действие заключалось несколько в ином. – Он нахмурился. На мгновенье задумался: а вдруг Черник прав? Какой кошмар, если всё было именно так… Но нет, не может быть, чтобы это оказалось правдой. Иссельда непременно узнала бы всё, как бы он ни старался скрыть. Иссельда ведь уверена, что он не предатель.

Однако кто-то бродит по болотам, пытаясь настроить против него народ Камарга, и он обязан разобраться с этим раз и навсегда – он заставит этого призрака рассказать людям вроде Черника, что никогда никого не предавал.

Чернику он больше ничего не сказал, вышел из трактира, сел на тяжелого черного жеребца и развернул его в сторону городских ворот.

Хоукмун выехал на залитые лунным светом болота, прислушиваясь к первым далеким завываниям мистраля, ощущая на щеках его ледяное дыханье, глядя, как подергиваются рябью поверхности лагун, как камыш пускается в пляс, предвкушая, что через несколько дней ветер войдет в полную силу.

Хоукмун снова позволил коню самому выбирать направление, потому что животное знает болота лучше. А сам он между тем вглядывался в сумрак, озираясь по сторонам, – высматривал призрака.

Глава вторая

Встреча на болоте

Над болотами звучал концерт: бульканье и шуршанье, покашливание, тявканье и уханье – это ночные животные занимались своими делами. Иногда какой-нибудь крупный зверь нечаянно выдвигался из темноты навстречу Хоукмуну и тут же исчезал, поняв свою оплошность. По временам от какого-нибудь бочага доносился громкий всплеск, когда филин-рыболов хватал добычу. Однако герцог Кёльнский, углубляясь в болота всё дальше и дальше, так и не увидел ни одного человека: ни живого, ни призрака.

Дориан Хоукмун пребывал в смятении. Он злился. Он-то всё время мечтал о размеренной, простой, тихой жизни. Единственные проблемы, которые представлялись ему вероятными, были связаны с разведением скота и урожаем, а еще с подрастающими детьми.

И вот надо было возникнуть этой проклятой загадке. Даже угроза близкой войны не обеспокоила бы его так сильно. Война, пусть даже с Темной Империей, представлялась совсем простой штукой по сравнению с этим. Если бы он увидел барражирующие в небе орнитоптеры Гранбретани, если бы на горизонте появилась армия в звериных масках и на диковинных повозках, со всей прочей причудливой амуницией Темной Империи, он знал бы, что делать. Или если бы его призвал Рунный посох, он знал бы, как поступить.

Но это нечто невидимое. Как ему бороться со слухами, с привидениями, когда старые друзья вдруг ополчились на него?

Его рогатый жеребец всё дальше топал по тропе, ведущей через болота. По-прежнему вокруг не было никого, кроме самого Хоукмуна. Он начал уставать, поскольку встал утром раньше обычного, готовясь к празднику, и стал подозревать, что никого не найдет, что Чернику и всем прочим это все-таки пригрезилось.