– Капитан Ведла, стоять!

Ведла неохотно остановился и медленно обернулся, чтобы взглянуть на Хоукмуна.

– Ты веришь, что граф Брасс обвинял меня перед ним в предательстве? Что я заманил самого графа Брасса в западню?

Ведла нахмурился.

– Одному Чернику я бы не поверил. Он совсем стар, он помнит только свою молодость, когда сражался вместе с графом Брассом. Наверное, я не поверил бы ни одному из ветеранов, что бы они ни говорили, потому что все мы до сих пор скорбим о графе Брассе и хотели бы его возвращения.

– Так же, как и я.

Ведла вздохнул.

– Я тебе верю, мой господин. Хотя нынче я в меньшинстве. Во всяком случае, многие просто сомневаются…

– Кто еще видел призрака?

– Несколько купцов, поздно возвращавшихся в город через болота. Один молодой ловец быков. И даже один из стражников утверждает, что во время дежурства на восточной башне видел вдалеке силуэт. Он сразу узнал в этом силуэте графа Брасса.

– Ты знаешь, где сейчас Черник?

– Скорее всего в «Форсировании Днепра», в конце переулка. В последнее время он тратит свою пенсию там.

Они вышли на мощеную улицу.

Хоукмун сказал:

– Капитан Ведла, ты можешь поверить, что я предал графа Брасса?

Ведла потер усеянный оспинами нос.

– Нет. Как и многие другие. Трудно представить тебя предателем, герцог Кёльн. Однако истории твердят нам это. Каждый, кто встречался с этим… с привидением, повторяют одно и то же.

– Но ведь граф Брасс – живой или мертвый – не стал бы мотаться вокруг города, жалуясь первому встречному. Если бы он захотел, если бы решил отомстить мне, неужели ты думаешь, что он не пришел бы и не заявил об этом прямо?

– Верно. Граф Брасс не стал бы колебаться. Однако, – капитан Ведла слабо улыбнулся, – мы также знаем, что привидения обязаны вести себя так, как полагается привидениям.

– Так ты веришь в призраков?

– Я не верю ни во что. Я верю во всё. Сам мир научил меня этому. Взять хотя бы события, связанные с Рунным посохом: в силах ли нормальный человек поверить, что всё это было на самом деле?

Хоукмун невольно повторил улыбку Ведлы.

– Я тебя понимаю. Что ж, доброй ночи, капитан.

– Доброй ночи, мой господин.

Йозеф Ведла направился в противоположную сторону, когда Хоукмун повел коня вниз по улице, туда, где виднелась вывеска трактира «Форсирование Днепра». Краска на вывеске облупилась, да и сам трактир просел, как будто из-под крыши вынули среднюю балку. Он казался весьма неприятным местом, и от него разило смесью запахов: кислое вино, навоз, грязь и блевотина. Было ясно, почему его предпочитают настоящие пьяницы – здесь явно можно выпить больше, а заплатить меньше.

Внутри было почти пусто, когда Хоукмун просунул голову в дверь и вошел. Комнату освещало несколько факелов и свечей. И Хоукмун убедился, что первое впечатление его не обмануло: нечистый пол, грязные скамьи и столы, всюду валяются старые мехи для вина, стоят дешевые, деревянные и глиняные, кружки, по углам сидят, нахохлившись, или лежат бедно одетые мужчины и женщины. В «Форсирование Днепра» народ ходил не для того, чтобы повеселиться, а чтобы напиться как можно быстрее.

Из темноты выскользнул маленький неопрятный человечек с ореолом черных, засаленных волос вокруг лысины, он улыбнулся Хоукмуну.

– Эля, мой господин? Доброго вина?

– Черник, – сказал Хоукмун. – Он здесь?

– Ага. – Человечек ткнул большим пальцем в сторону двери, на которой было написано «Уборная».