– Боже! – Иссельда зажала уши руками. – Какое бесстыдство! Мерзость!

– А вот теперь помолчи, Черник, – предостерег Хоукмун ровно. – Придержи язык, пока не наговорил лишнего.

– Он ждет тебя на болотах. И он отомстит тебе, когда ты выедешь за стены Эг-Морта, если, конечно, посмеешь. Ведь даже его призрак больший герой и больший человек, чем ты, предатель. Да, предатель и есть. Сначала служил Кёльну, потом служил Темной Империи, потом пошел против Империи, потом помогал Империи свергнуть графа Брасса, а потом снова предал Империю. Вся твоя жизнь доказывает правдивость моих слов. Я не безумен. Я не пьян. Есть и другие, кто слышал и видел то, что видел и слышал я.

– Значит, вас обманули, – твердо проговорила Иссельда.

– Да это тебя обманули, моя госпожа! – прорычал Черник.

И тут распорядители снова вышли вперед, и на этот раз Хоукмун не стал останавливать их, когда они утащили старика из амфитеатра.

После этого весь праздник пошел насмарку. Гости Хоукмуна были слишком сильно смущены, чтобы заговаривать о случившемся, а народ уже не интересовали ни быки, ни тореадоры, которые так ловко носились по арене, сдергивая ленты с рогов.

Затем состоялся пир в замке Брасс. На него пригласили всех уважаемых жителей Камарга, а также послов, и все заметили, что человека четыре или пять из местных не пришли. Хоукмун мало ел, но пил больше обычного. Он изо всех сил старался избавиться от мрачного настроения, охватившего его после нелепых обвинений Черника, но он с трудом улыбался даже собственным детям, которые спустились приветствовать его и знакомиться с гостями. Каждая фраза требовала усилия с его стороны, и не было привычного свободно текущего разговора, даже между гостями. Многие послы под разными предлогами отправились в постель раньше обычного. И вскоре только Хоукмун и Иссельда остались в пиршественном зале, они так и сидели во главе стола, наблюдая, как слуги уносят посуду.

– Что же он мог увидеть? – наконец спросила Иссельда, когда слуги тоже ушли. – Что он мог услышать, Дориан?

Хоукмун пожал плечами.

– Он же сказал нам. Призрак графа Брасса…

– Барагун, который оказался разговорчивее остальных?

– Он описал твоего отца. Его лошадь. Его доспех. Его лицо.

– Но он ведь даже сегодня был пьян.

– Он сказал, другие тоже видели графа Брасса и слышали ту же историю из его собственных уст.

– Значит, это заговор. Кто-то из твоих врагов – один из лордов Темной Империи, который упорствует в своих заблуждениях, – нацепил парик, выкрасил лицо, чтобы походить на моего отца.

– Это возможно, – согласился Хоукмун. – Но разве Черник мог бы купиться на подобный обман? Он же столько лет был рядом с графом Брассом.

– Да. И знал его хорошо, – согласилась Иссельда.

Хоукмун медленно поднялся из кресла, тяжело ступая, подошел к камину, где висела военная амуниция графа Брасса. Он поглядел на доспех, протянул руку, чтобы потрогать. Покачал головой.

– Я должен сам выяснить, что это за «призрак». И почему кто-то решил подорвать доверие ко мне подобным способом? Кто может быть этот враг?

– Сам Черник? Не может смириться с тем, что ты теперь хозяин замка Брасс?

– Черник стар, он почти выжил из ума. Он не смог бы продумать такую сложную интригу. Но неужели он не удивился тому, что граф Брасс торчит на болотах и плачется всем встречным на судьбу? Это не в его духе. Если бы граф Брасс оказался здесь, то отправился бы сразу в замок. Если бы он считал меня виноватым, то призвал бы меня к ответу.