– Скажи-ка еще раз, кто тебя сюда отправил?

– Боги, сверхъестественные силы, сам оракул – не знаю.

– И ты веришь в подобные вещи?

– Не верю. Но приходится, потому что передо мной доказательства.

– Сомневаюсь. Я не мертв. Я живу не в загробном мире. Я из плоти и крови, да и ты, друг, судя по твоему виду, тоже. Отправляясь тебя искать, я был полон ненависти. Теперь же я вижу, что ты такая же жертва, как и я. Возвращайся к своим хозяевам. Передай им, что это Хоукмун будет мстить – им самим!

– Клянусь подвязкой Нарши – никто не смеет приказывать мне! – проревел человек в медном доспехе. Правая рука в перчатке легла на рукоять меча. Типичный жест графа Брасса. И выражение лица тоже было типичным для графа Брасса. Неужели это какая-то жуткая имитация графа, созданная учеными Темной Империи?

Хоукмун уже был на грани истерики от горя и недоумения.

– Очень хорошо, ладно, – выкрикнул он, – давай драться. Если ты действительно граф Брасс, ты с легкостью меня убьешь. И останешься доволен. И я тоже, потому что не хочу жить дальше, когда все вокруг считают, будто я тебя предал!

Но тут выражение лица графа изменилось, и он призадумался.

– Я граф Брасс, будь уверен, герцог Кёльнский. Но, что касается всего остального, вполне возможно, что мы оба жертвы какого-то заговора. Я ведь за свою жизнь побывал не только солдатом, но и политиком. Я знаю таких, кто с радостью стравливает друзей, преследуя собственную выгоду. Существует некоторая вероятность, что ты говоришь правду…

– Что ж, – с облегчением произнес Дориан Хоукмун, – поедем со мной в замок Брасс, обсудим всё, что известно нам обоим.

Его собеседник покачал головой.

– Нет. Не могу. Я видел огни твоего города за стеной, огни твоего замка над ней. Я приехал бы, но что-то меня не пускает, какая-то преграда. Не могу объяснить ее природу. Потому-то мне и пришлось поджидать тебя на этом проклятом болоте. Я надеялся быстро справиться с делом, однако теперь… – Он снова нахмурился. – Я прежде всего человек практичный, герцог Кёльнский, и всегда гордился тем, что я человек справедливый. Я не стану убивать тебя ради того, чтобы кто-то другой получил выгоду, – не раньше, чем сам пойму, в чем эта выгода состоит. Мне необходимо обдумать всё, что ты сказал. А потом, если я решу, что ты лжешь, спасая шкуру, я тебя убью.

– Или, – мрачно прибавил Хоукмун, – если ты не граф Брасс, у меня появится шанс убить тебя.

Человек улыбнулся знакомой улыбкой, улыбкой графа Брасса.

– Именно, если я не граф Брасс, – сказал он.

– Я вернусь на болота завтра в полдень, – пообещал Хоукмун. – Где мы встретимся?

– В полдень? Здесь не бывает полудня. Солнце вообще не светит!

– Вот тут ты точно солгал, – засмеялся Хоукмун. – Через несколько часов наступит утро.

И человек снова схватился рукой в перчатке за лоб.

– Только не для меня, – признался он. – Не для меня.

И это еще больше озадачило Хоукмуна.

– Но, как я слышал, ты провел здесь несколько дней.

– Одну ночь, длинную, бесконечную ночь.

– Неужели даже это не убеждает тебя, что ты стал жертвой обмана?

– Вполне вероятно, – согласился человек. Он тяжко вздохнул. – Что ж, приходи когда захочешь. Видишь вон те руины на холме? – Он указал пальцем в кольчужной перчатке.

При свете луны Хоукмун сумел разглядеть лишь силуэт старинной разрушенной постройки, которую Боженталь называл готической церковью какой-то незапамятной эпохи.