В баре стало тихо. Взгляды всех посетителей были устремлены на них. Некоторые даже встали, чтобы лучше видеть назревающую ссору.

– Эй, Стурджис, нам от вас ничего не надо, понял? Просто задаем парню вопросы про убийство. Прикончили вот этого мужика. – Уоттс показал фотографию Риверса.

Стурджис выхватил фотографию из рук шерифа и запустил по воздуху, как летающую тарелку.

Морвуд встал. Уоттс обратил внимание, что все трое братьев, как обычно, при оружии: эти ребята носили свои кобуры на виду. Да и вообще, на весь бар не нашлось бы ни одного безоружного посетителя. Уоттс порадовался, что у него на поясе верные шестизарядные револьверы.

Для мужчины под пятьдесят и не так чтобы в хорошей физической форме Морвуд сохранял поразительное спокойствие перед лицом здоровенного, как горилла, Стурджиса.

– Ну, вы ведь не хотите обострять ситуацию, мистер Стурджис?

– Как раз таки хочу. Очень хочу.

Повисла долгая пауза. Оба молча глядели друг на друга. Затем Стурджис схватил жетон ФБР, висевший на шее Морвуда.

– Вспомни Руби-Ридж, – сказал он, наклонился и плюнул на жетон.

Тишина в баре стала прямо-таки звенящей. Уоттс напрягся всем телом, будто натянутая струна. Он был готов в любой момент схватиться за револьверы. Как поведет себя Морвуд? Чем закончится этот конфликт?

Медленно, почти лениво Морвуд снял шнурок с жетоном, а потом придвинулся еще ближе к Стурджису. В его движениях не было ни малейших признаков угрозы, руки свободно висели вдоль тела.

– А я обострять не хочу. Поэтому мы уходим. Увидимся в другой раз, ребята.

Все внимание зрителей было обращено на лица двух мужчин, сверливших друг друга взглядами. Один лишь Уоттс заметил, что, произнося эти слова, Морвуд ловко и незаметно вытер жетон о край рубашки Стурджиса.

После напряженной паузы Морвуд повернулся и направился к выходу из бара. Уоттс последовал за ним. В спину им полетели презрительные выкрики и свист. У дверей Морвуд оглянулся.

– Вспомните Оклахома-Сити, – произнес он со стальными нотками в голосе.

Они вышли на парковку, и Морвуд сел за руль фургона, а Уоттс забрался на пассажирское сиденье. Когда они выехали на автостраду, Уоттс повернулся к Морвуду. Выражение лица агента ФБР оставалось спокойным и невозмутимым, будто неприятной сцены и вовсе не было.

– Да, для такого нужна выдержка, – заметил Уоттс.

– Что верно, то верно.

– Это же чистой воды оскорбление при исполнении.

– Точно.

– Извините, если лезу не в свое дело, но как вы намерены поступить? – спросил Уоттс.

Он не стал говорить, что на месте Морвуда вышиб бы из этого сукина сына дух. Однако Уоттс вынужден был признать, что тогда история могла бы закончиться очень скверно.

– Скажу только, что скоро мистеру Стурджису предстоит приятное погружение в дерьмо. Осталось решить, насколько глубоким оно будет. Но сейчас у нас есть дела поважнее. Не говоря уже о том, что мне нужно отполировать жетон.

Они повернули на шоссе 380 и направились на восток. Солнце почти касалось горизонта, когда они преодолели перевал через горы Азул. На юге Уоттс мельком увидел в воздухе остатки пылевого следа, подсвеченные заходящим солнцем. Он пригляделся. Там начиналась дорога, ведущая в Хай-Лонсам.

– Агент Морвуд!

Тот повернулся к Уоттсу.

– Ваши люди сейчас работают в Хай-Лонсаме?

– Пока нет.

– Тогда у нас проблема.

50

Нора подъехала к дому Кори, когда солнце вот-вот готово было скрыться за Сандия-Крест. Кори ждала ее у двери и сразу провела внутрь. Норе не терпелось поделиться новостями, но, прежде чем она успела что-то сказать, Кори потащила ее во вторую спальню, которую превратила в кабинет: на столе стоял компьютер, на полу высились стопки коричневых конвертов и бумаг.