— Я на минутку, — прошептал он. — Ну и дела! Вы наставили везде охраны, а я хотел незаметно. В общем, среди нас — стукач. Это точно.

— Ты отлично сработал! Мы видели зарево.

— Еще бы! Весь дом — к чертовой матери! Но дело не в этом, — он тревожно оглянулся на спящего Джима. Меня сцапали!

— Да ты что!

— Теперь они меня в лицо знают!

— Здесь тебе находиться не след! — сурово постановил Лондон.

— Знаю. Хотел только вас предупредить: вы меня не знаете, не видели, не слышали. Мне пришлось… в общем, крепко я вложил там одному. Все, пошел. Если снова попадусь, то никакой я не забастовщик. Просто псих. чокнутый. И дом спалил по наущению господнему. Вот и все, что хотел вам сказать. Вам из-за меня рисковать не стоит. Я сам этого не хочу.

Лондон подошел к нему, пожал руку.

— Ты, Сэм, хороший парень. Отличный, можно сказать. Ну, до встречи.

Мак, глядя на палаточный полог, негромко бросил через плечо:

— Будешь в городе, зайди на Центральный проспект, дом сорок два. Скажешь, ты от Мейбл. Тебя накормят. И больше там не появляйся.

— Спасибо, Мак. До свидания! — Сэм стал на колени, приподнял край палатки, выглянул, изогнувшись шмыгнул во тьму — брезентовый край опустился на землю.

Лондон вздохнул.

— Дай бог ему выкрутиться. Парень он неплохой. Отличный, можно сказать!

— Забудь о нем, — посоветовал Мак. — Кончит он в один прекрасный день так же, как и малыш Джой. От судьбы не уйдешь. И нас с Джимом рано или поздно та же участь ожидает. Это почти неизбежно, впрочем, какая разница!

Лондон изумленно открыл рот.

— Ну и веселенькую же картинку ты показал! Неужто вы, ребята, радости в жизни не видите?

— Еще как видим! Больше, чем остальные. У нас работа важная. Нет ничего приятнее на свете, чем сознавать свою нужность. Другое дело, когда работа бесцельная вот тогда человек всякую уверенность в себе потеряет. Наше дело поспешает медленно, но верно цели держится. Господи, что ж я здесь торчу да лясы точу. Мне ж идти надо!

— Будь только осторожен.

— Постараюсь. Хотя многое б отдали хозяйчики, чтоб нас с Джимом убрать. Я-то поберегусь, а ты оставайся здесь и смотри, чтоб с Джимом ничего не случилось. Ладно?

— Договорились! С места не сойду.

— Ты все ж таки приляг на матрац с краешку и вздремни чуток. Но Джима сбереги. Он нам нужен. Ему цены нет.

— Понял.

— Ну, тогда до встречи. Постараюсь вернуться побыстрее. Хорошо б обстановку в городе разведать. Может, газе ту удастся раздобыть.

— До встречи.

Мак вышел. Заговорил с одним часовым, чуть про шел — с другим. Стихли его шаги, а Лондон еще прислушивался к ночным шорохам. Вроде все спокойно, но не похоже, чтоб в лагере спали. Ходят взад-вперед часовые, встретятся-перекинутся словом. Закукарекали петухи: один — совсем рядом, другой — судя по голосу, старый, опытный петух — в отдалении; зазвонил станционный коло кол, зашипел, запыхтел и двинулся поезд, все быстрее и быстрее застучали колеса. Лондон присел на матрац подле Джима, вытянул одну ногу, на другой — согнутой в колене — скрестил руки. Потом положил на колено голову и испытующе посмотрел на Джима.

Тот спал неспокойно. Вот вскинул руку, снова уронил. Пробормотал: «Ох… и воды». Тяжело задышал. «Все дегтем залили». Открыл глаза, заморгал, еще находясь во власти сна. Лондон опустил руки, будто собирался поддержать Джима, но не стал трогать — глаза у того закрылись, и он затих. По шоссе прогрохотал грузовик.