Он поцеловал меня в макушку, улыбнулся и отправился обратно к себе в кабинет, качая головой и посмеиваясь.

Мое фантастическое самочувствие испарилась. Джим сбил весь настрой. Только что я рвалась в бой, воображая, как слова слетают с моих пальцев на страницы и я в два счета заканчиваю краткое описание сюжета романа, чтобы показать его Беатрис. А потом Джим взял и все испортил.

Я твердила себе, что не нужно обращать на него внимания, что он такой неделикатный из-за стресса, но в глубине души знала, что муж прав. Пусть и не прибегая к столь резким словам для выражения своих мыслей, я не могла не признать, что образования мне не хватает. Честно говоря, я даже толком не знала, что это такое. Колледж я посещала, но недолго, и всегда считала, что люди открывают для себя литературу, философию, естественные науки, музыку и всякие такие вещи через личный интерес. Просто проштудировать литературу по списку, проставить галочки в каждой графе, а потом получить академическую степень — по мне, это отдавало жульничеством.

Я поднялась, выбросила из головы все мысли о новых начинаниях и решила вместо этого приготовить ужин. За дело я принялась рьяно и в процессе очень старалась не расплакаться.

* * *

Беатрис прислала мне электронное письмо. Ей хотелось обсудить наш проект. Она написала, что много о нем думала и ей не терпится приступить. Когда мы встретимся? Отлично, вот только мне больше не хотелось заниматься никаким проектом.

— О чем это ты, Эмма? Конечно, мы им займемся! — заявила Беатрис, когда я сообщила ей о своем нежелании.

Я почувствовала себя виноватой. С ее стороны было так мило предложить помощь, а я, значит, только зря ее время потратила и ничего не написала. Проще было бы отделаться расплывчатыми формулировками вроде: «Позволь мне еще подумать; не уверена, найдется ли у меня время, надо посмотреть; может, начнем после праздников; там будет видно», но нет, мне приспичило высказать все четко и ясно.

— Беатрис, я серьезно, это глупая идея, мы тогда просто перебрали розовой шипучки.

— Ты только при мсье Реймоне не назови «Барт» розовой шипучкой. Он вышвырнет тебя из «Л’Амбруази», и мы с тобой никогда больше туда не попадем.

Я засмеялась, радуясь, что в ее изложении получалось, будто из-за моей оплошности неприятности могут возникнуть у нас обеих. Как будто мы с ней были подругами. Настоящими подругами.

— Давай начистоту, Эмма. Не сдавайся еще до того, как начала. Весь смысл задания в том, чтобы я показала тебе, как его нужно выполнить, и, кстати, сомневаться совершенно нормально. В общем, дорогая, пусть это будет твоим первым уроком. Не уступай сомнениям. Нужно прорваться сквозь них и увидеть, что там, за углом, а иначе как ты это узнаешь?

Конечно, в ее словах был смысл, и я вдруг обнаружила, что рассказываю о реакции Джима и о том, как она меня обескуражила. Может, я наговорила больше, чем следовало, но зато дала выход бурлившему во мне негодованию. Призналась, что с тех пор, как Джим заступил на новую должность, он порой заставляет меня почувствовать себя несколько… как бы сказать-то… обесцененной. Слово, конечно, не совсем точное, но явно из нужной оперы.

Не знаю, с чего я все это наболтала, потому что на самом деле наши отношения с мужем были совсем иными. Мы замечательно жили, я чувствовала, что люблю и любима, но все-таки меня что-то грызло изнутри. Может, мне хотелось попытаться обсудить эту тему, высказаться, понять, как это прозвучит и что выйдет в итоге.

— Прости, Эмма, но он тебе завидует, — заявила Беатрис, и я расхохоталась.

— Вот уж вряд ли. Можешь не сомневаться, завидовать тут нечему.

— Ты удивишься, но завидует. Мужчины вроде Джима склонны к соперничеству. Просто поверь на слово: я знаю, что так оно и есть.