|
Лекарства покупают только дешевые, и врачи никогда не прописывают тех редких и сложных снадобий, на которых можно нажить пятьсот процентов. В заключение старик сказал: - Если так продолжится еще месяца три, лавочку придется прикрыть. Я на вас только и рассчитываю, милый доктор, а то давно бы уже стал чистильщиком сапог. У Пьера сжалось сердце, и он решил, раз уж это неизбежно, нанести удар сразу: - Я... я больше ничем не могу вам помочь. В начале будущего месяца я покидаю Гавр. Маровско от волнения даже очки снял. - Вы... вы... что вы сказали? - Я сказал, что уезжаю, друг мой. Старик был потрясен, - рушилась его последняя надежда; и внезапно он возмутился. Он последовал за этим человеком, любил его, доверял ему, а тот вдруг бессовестно покидает его. Он пробормотал: - Неужели и вы измените мне? Пьера тронула преданность старика, и он чуть не обнял его: - Но я, вам вовсе не изменяю. Мне не удалось устроиться здесь, и я уезжаю врачом на океанском пароходе. - Ах, господин Пьер! Ведь вы обещали поддержать меня! - Что поделаешь! Мне самому жить надо. У меня ведь нет ни гроша за душой. Маровско повторял: - Нехорошо, нехорошо вы поступаете. Теперь мне остается только умереть с голоду. В мои годы не на что больше надеяться. Нехорошо. Вы бросаете на произвол судьбы несчастного старика, который приехал сюда ради вас. Нехорошо. Пьер хотел объясниться, возразить, привнести свои доводы, доказать, что он не мог поступить иначе, но поляк не слушал его, возмущенный отступничеством друга, и в конце концов сказал, намекая, видимо, на политические события: - Все вы, французы, таковы, не умеете держать слово. Тогда Пьер, тоже задетый за живое, встал и ответил несколько высокомерно: - Вы несправедливы, Маровско. Чтобы решиться на то, что я сделал, нужны были очень веские причины, и вам бы следовало это понять. До свидания. Надеюсь, в следующую нашу встречу вы будете более рассудительны. И он вышел. "Итак, - подумал он, - нет никого, кто бы обо мне искренне пожалел". Мысль его продолжала искать, перебирая всех, кого он знал или знавал когда-то, и среди лиц, встававших в его памяти, ему вспомнилась служанка пивной, давшая ему повод заподозрить мать. Он колебался, так как питал к ней невольную неприязнь, но потом подумал: "В конце концов она оказалась права". И он стал припоминать, как пройти на нужную улицу. День был праздничный, и в пивной на этот раз было полно народу и табачного дыма. Посетители - лавочники и рабочие - требовали пива, смеялись, кричали, и сам хозяин сбился с ног, перебегая от столика к столику, унося пустые кружки и возвращая их с пеной до краев. Найдя себе место неподалеку от стойки, Пьер уселся и стал ждать, надеясь, что служанка заметит его и узнает. Но она пробегала мимо, кокетливо покачиваясь, шурша юбкой, семеня ножками, и ни разу не взглянула на него. В конце концов он постучал монетой о стол. Она подбежала: - Что угодно, сударь? Она не смотрела на него, поглощенная подсчетом поданных напитков. - Вот тебе на! - заметил он - Разве так здороваются с друзьями? Она взглянула на него и сказала торопливо: - Ах, это вы! Сегодня вы интересный. |
