В том, что дочь удачно выйдет замуж, Валерия Борисовна не сомневалась, подбирая в друзья Ларочке детей дипломатов и ответственных работников. О выгодном замужестве с иностранцем во времена шамкающего брежневского «застоя» думать, естественно, не приходилось, особенно высокому госслужащему. До восемнадцати лет у Лары не проявился, к счастью, бурный темперамент, толкавший девушек из хороших семей на связи с прощелыгами. Она не курила, не употребляла спиртное и всегда являлась домой не позже одиннадцати. Ничто не предвещало беды.

Встретив дочь после отдыха в «Буревестнике», загоревшую, вытянувшуюся, Валерия Борисовна в течение часа приглядывалась к ней и наконец поняла — дело не в загаре и не в новой прическе — закрученном на темени пучке. Глаза у Лары стали совсем другими — женскими.

Запершись после ужина в спальне (Петр Наумович в семейные дела никогда не вмешивался, раз и навсегда отдав бразды правления жене), Валерия Борисовна строго посмотрела на дочь:

— Садись, Лара, и все рассказывай.

Вместо того чтобы устроиться на выгнутой, обитой атласом козетке, которую она с детства так любила, Лара повисла на шее матери и счастливо отчиталась:

— Мамочка, я выхожу замуж! Пламен — самый лучший, самый красивый! Он талантливый, перспективный и очень меня любит… Он тебе обязательно понравится!

— Постой… — Валерия Борисовна опустилась в кресло. В спальне, обставленной столь непривычной в те времена белой мебелью в стиле Людовика XVI, на секунду повисла тишина. — Как его зовут? Он что — иностранец?

— Пламен Бончев — болгарин. Фотокорреспондент, отдыхавший вместе с их Королевой красоты…

…По мере рассказа дочери, сводившегося к тому, что необходимо немедленно, этим же летом пригласить фотографа в Москву для бракосочетания, в голове Валерии Борисовны все настойчивей и громче звучал сигнал тревоги. Она сразу же поняла, что Лара нарвалась на оборотистого, ловкого парня. А как же иначе, если речь идет о фотографе, приставленном снимать полуголую девицу и сумевшем заморочить голову девочке из хорошей семьи?!

— Господи, неужели там не было приличных молодых людей?! — с пафосом выдохнула она.

— Я никого не замечала, потому что сразу выбрала лучшего. Ты увидишь, мамочка, Пламен необыкновенный, чрезвычайно талантливый! Он обязательно станет знаменитостью! Ему предлагали контракт американцы.

— Американцы?! — тяжело задышав, Валерия Борисовна изогнулась, распуская застежки тугой «грации».

— Да нет же! Он будет работать в Москве. Папа его устроит… — Радость Лары угасала, она начала понимать, что здорово просчиталась насчет реакции матери. — Не понимаю, почему ты так настроена против него?

— Никогда не думала, что моя дочь столь наивна! — всплеснула руками Валерия Борисовна. — Хорошо. Допустим, тебе понравился молодой человек, вы весело проводили время, в одной компании… Но почему же сразу — «замуж»!

— Потому что я люблю его, — насупившись, Лара упрямо смотрела исподлобья на узел кушака атласного халата матери.

— Как?! — взвизгнула царственная дама. — Ты хочешь сказать… Ты… — Она не находила слов, дрожа от возмущения.

— Да! — Лара гордо вскинула голову. — У нас все было. Все… В сущности, я уже его жена!

— Петя… — В полуобморочном состоянии Валерия рухнула на кровать. — Позови отца… Нет… Постой… У него будет инфаркт, а завтра серьезное совещание в Совмине… Нет… Нет! — Она разрыдалась, колотя подушку: — Уйди отсюда, уйди сейчас же… Дура!

Лара до утра просидела не раздеваясь в своей комнате.