Лариса кинулась к двери. Она ожесточенно протискивалась сквозь толпу выходивших. Терентьев сумрачно смотрел ей вслед. Подошедший Щетинин с силой стукнул его по плечу. Щетинин торжествовал.

— Молебен я ему все-таки испортил, — похвастался он. — Один голос ничего не решает, а запланированного благолепия не получилось. Ручаюсь, мой черный шарик жабой ляжет у него на сердце. Но что ты так вытаращился?

Терентьев с трудом отвел глаза от двери. Черданцев, оказывается, провел и Ларису, он был с ней неискренен!

Щетинин нетерпеливо дернул Терентьева за руку:

— Да что с тобой?

Терентьев не сдержал вновь охватившей его злобы:

— Ты спрашивал, почему я стал помогать ему?

— Именно. Странно, иначе не назовешь.

— Так вот! Я не читал его диссертации. И объяснений ему не подсказывал. Он просто хорошо запомнил, что я говорил о своей работе.

Щетинин на мгновение окаменел. Его побагровевшее лицо стало страшным. Он схватил Терентьева за руку и молча потащил к группке ученых, стоявших у стола.

— Стой! — сказал Терентьев, вырываясь. — Скажи, что ты задумал? Если собираешься попрекать Черданцева, так это уже бесцельно.

— Никаких упреков! — крикнул Щетинин. — Немедленно разоблачить мерзавца! Он там улыбается, как майский жук. Сейчас мы сотрем с его рожи улыбку!

Терентьев твердо сказал:

— Никуда мы не пойдем. Голосование уже состоялось, не забывай этого. И я сам проголосовал за него.

Щетинин слушал Терентьева с возмущением. С упрямым Терентьевым нельзя было обращаться как с другими, нормальными людьми. Раздраженный вмешательством, Терентьев мог и не подтвердить публично того, в чем сейчас признался Щетинину.

— Идиот! Если тебе все равно, я этого не допущу!

— Говорю тебе, успокойся! Воровства нет. Все гораздо сложнее.

— Ах, гораздо сложнее? — сказал Щетинин со злостью. — Что же ты предлагаешь в связи со сложностью? Неужели ты не понимаешь, что нельзя этого так оставить!

— Пойдем ко мне, там потолкуем.

20

Лариса, не стесняясь прохожих, плакала на улице. Она быстро шла, будто боялась опоздать, но идти было некуда. В конце концов она забралась на какую-то стройку, где закончили дневные работы, и прислонилась к забору. Пошел дождь, сперва она его не почувствовала, а когда промокла, было уже поздно уходить. Но дождь припустил с такой силой, что пришлось прятаться под первый попавшийся навес. Лариса продрогла, от сырости и волнения ее бил озноб. Аркадий обещал быть дома в десять. Завтра состоится большой банкет в «Астории», а сегодня они намеревались поужинать вдвоем в ресторане. Об ужине теперь не приходилось и думать.

Когда стрелка на часах подползла к девяти, Лариса вышла из-под навеса. Дождь еще шел, но без прежней силы. Она побежала к Черданцеву. Черданцев, открывший Ларисе дверь, пришел в ужас. Он содрал с нее насквозь промокшее пальто, повел в свою комнату.

— Да что с тобой? Где ты была? Я освободился очень скоро и побежал за тобой, но ты уже пропала. Тебе придется немного посидеть, в таком виде неудобно в ресторан.

Она в изнеможении села на диван. В маленькой тёплой комнате, заставленной старинными неудобными вещами (Черданцев снимал ее за триста рублей в месяц у вдовы-пенсионерки), Ларисе стало еще холоднее. Черданцев набросил на нее свой плащ, уговаривал снять платье, она отказалась. Он был встревожен.

— Нет, в самом деле, что случилось? — допытывался он. — Почему ты так промокла? Где ты провела это время?

— Сейчас поймешь! — ответила она. — Раньше скажи — ты доволен?

— Ну конечно! — Он счастливо захохотал.