Выбор предков, по мнению Корридова, можно было одобрить. Место идеальное с точки зрения безопасности и условий проживания. С востока и севера холм защищают преграды, созданные природой и естественным ландшафтом. С юга и запада — преграды, созданные руками человека.

— Как все тут выглядело тогда, Арсений Павлович? — мечтательно оглядываясь по сторонам, поинтересовался Кленский. — Пейзаж описать можете?

— Климат был хуже… — буднично, словно речь шла о прошлом лете, заметил Корридов, затачивая лопату бруском. — Холодно, сыро. Все-таки, по историческим меркам, с момента отступления ледника прошло тогда еще не так много времени.

— А деревья?

— Деревьев таких высоких тогда не было. В основном кустарник. Берез подобных, разумеется, не наблюдалось! — Корридов кивнул на два огромных сросшихся дерева, загородивших тропу, спускающуюся к воде. — А вот тропа была и тогда. Как вы видите, она защищена двумя земляными валами. И они, безусловно, искусственного происхождения.

— Значит, это водяные ворота?

— Да, дорога, защищенная укреплениями, по которой из городища когда-то спускались к воде. И это, конечно, говорит о ежедневной опасности того времени. Заметьте, это городище окружают две линии обороны! Что в общем редкость.

— И что же это значит?

— Скорее всего, это означает, что люди селились в этих местах тогда довольно плотно, — объяснил Корридов. — И, стало быть, угроза нападений была постоянна и велика. Я думаю, вторая линия защиты явно была предназначена для скота.

— Боялись, угонят?

— Разумеется. С наступлением темноты скот загоняли за вторую линию укрепления, перекинутый через ров мост убирали. И городище превращалось в неприступную крепость. Жили в городище тесно, грязно. Все вперемешку! Скотина и люди. Обратили внимание: темно-коричневые пятна тлена на раскопе — скорее всего, это был просто навоз! — очень наглядно это доказывают. Кроме того, идет много костей.

— Я заметил. Костей мы находим действительно очень много…

— В общем, с вашим воображением, Кленский, вы вполне можете представить, как хрюкало на закате, возвращаясь в городище, стадо свиней, переходя по мосту вот через этот ров.

Кленский представлять хрюканье не стал, но все же «убрал» мысленно гигантские сросшиеся березы, перегораживающие тропу, ведущую вниз через водяные ворота к реке.

— Вид открывался отсюда, наверное, потрясающий?!

— Ну, замечательный тот вид здорово портил частокол из бревен. Причем, думаю, устроен «забор» был основательно… Ведь, подумайте, Кленский, племенных союзов еще не было и в помине. Все конфликты решались только вооруженным путем. И вот такое городище с его укреплениями и мощным частоколом — это единственная защита.

— Да-да, верно… Похоже на то, как сейчас огораживают участки четырехметровыми заборами.

— Тот же уровень агрессивности, вы хотите сказать?

— А вы так не думаете?

Корридов пожал плечами:

— Агрессивность, на мой взгляд, безусловно, ведет к вырождению.

В тот же день после обеда Владислав Сергеевич копал яму для мусора. В некотором удалении от палаток. А когда в очередной раз выкинул землю и разогнулся, то увидел на краю ямы девушку. Заткнутый подол платья, молочно-белые длинные ноги… Идеальные классические черты лица. Зеленоватые, очень красивые глаза…

В общем, когда ошеломленное сознание Кленского наконец соединило эти разрозненные детали воедино, то получилось, что на краю мусорной ямы стоит потрясающей красоты девушка.