Чтоб нам в аду больней гореть,

 вдобавок бесы-истязатели

 заставят нас кино смотреть,

 на что мы жизни наши тратили.

Знать не зная спешки верхоглядства,

 чужд скоропалительным суждениям,

 Бог на наше суетное блядство

 смотрит с терпеливым снисхождением.

Я праведностью, Господи, пылаю,

 я скоро тапки ангела обую,

 а ближнего жену хотя желаю,

 однако же заметь, что не любую.

Твердо знал он, что нет никого

 за прозрачных небес колпаком,

 но вчера Бог окликнул его

 и негромко назвал мудаком.

Увы, в обитель белых крыл

 мы зря с надеждой пялим лица:

 Бог, видя, что Он сотворил,

 ничуть не хочет нам явиться.

Мольба слетела с губ сама

 и помоги, пока не поздно:

 не дай, Господь, сойти с ума

 и отнестись к Тебе серьезно.

Давай, Господь, поделим благодать:

 Ты веешь в небесах, я на ногах -

 давай я буду бедным помогать,

 а Ты пока заботься о деньгах.

Творец забыл - и я виню

 Его за этот грех -

 внести в судьбы моей меню

 финансовый успех.

Пылал я страстью пламенной,

 встревал в междоусобие,

 сидел в темнице каменной -

 пошли, Господь, пособие!

Я уже привык, что мир таков,

 тут любил недаром весь мой срок

 я свободу, смех и чудаков -

 лучшего Творец создать не мог.

В духовной жизни я такого

 наповидался по пути,

 что в реках духа мирового

 быть должен запах не ахти.

Давно пора устроить заповедники,

 а также резервации и гетто,

 где праведных учений проповедники

 друг друга обольют ручьями света.

Ханжа, святоша, лицемер -

 сидят под райскими дверями,

 имея вместо носа хер

 с двумя сопливыми ноздрями.

Идея, когда образуется,

 должна через риск первопутка

 пройти испытание улицей -

 как песня, как девка, как шутка.

Я так привык уже к перу,

 что после смерти - верю в чудо -

 Творец позволит мне игру

 словосмесительного блуда.

Работа наша и безделье,

 игра в борьбу добра со злом,

 застолье наше и постелье -

 одним повязаны узлом.

Много нашел я в осушенных чашах,

 бережно гущу храня:

 кроме здоровья и близостей наших,

 все остальное - херня.

Спасибо Творцу, что такая

 дана мне возможность дышать,

 спасибо, что в силах пока я

 запреты Его нарушать.

К Богу явлюсь я без ужаса,

 ибо не крал и не лгал,

 я только цепи супружества

 бабам нести помогал.

Свое оглядев бытие скоротечное,

 я понял, что скоро угасну,

 что сеял разумное, доброе, вечное

 я даже в себе понапрасну.