Перерезав веревки на руках дочери, спецназовец помог ей спуститься с машины на дорогу. Вытащив тела из кабины, он отволок их в заросли, предварительно забросив автоматы и патроны в кузов. У одного из убитых Нестеров нашел две гранаты. Все, теперь, что называется, идем ва-банк. Нацепив ремни «разгрузки», снятой с убитого, на плечи, спецназовец застегнулся, сунул магазины в кармашки на груди, в боковые положил гранаты, за пояс нацепил нож. Теперь самое время посмотреть, что с машиной. К удивлению, машина завелась сразу. Сдав задним ходом, Нестеров вывел машину из зарослей.

Усадив Алену в кабину рядом с собой, погнал машину по дороге вперед. Не важно куда, главное, быстрее и подальше от места боя. Надо будет где-то свернуть с дороги и уносить ноги в другом направлении. Но джунгли по краям дороги стояли стеной, и свернуть никуда не удавалось. «Еще пару километров, и придется разворачиваться и ехать назад, – думал Нестеров. – Или бросать машину и идти пешком, но… Алена уже не ходок, не сможет она долго и быстро идти. Значит, ехать только на машине!»

И когда впереди над деревьями замаячили скалы, когда на скале спецназовец издалека разглядел остатки какой-то ржавой конструкции, он понял, что дорога выведет их к той самой площадке бывшей станции РЛС. Поэтому и с дороги было не свернуть, она заросла буйной зеленью за то время, пока этой дорогой почти не пользовались. Но ею пользовались. Следы колес и местами примятую траву Нестеров все же заметил. Он остановил машину и поставил ее попрек дороги.

– Вот что, Аленькая, выбора у нас с тобой нет, – заговорил Дмитрий Иванович, глядя дочери в глаза и держа ее пальчики в своих сильных ладонях. – Удирать пешком мы не можем, значит, только на транспорте. Я сейчас быстро сбегаю вперед и посмотрю, что там и как. А ты заберешься в джунгли вон туда, справа от машины, и будешь сидеть там как мышка. Придут «черти», значит, не дышишь и не шевелишься. Я разберусь!

– Кто? – не поняла Алена. – Кто придет?

– Черти, глупышка! – засмеялся Нестеров. – Это на нашем жаргоне так врагов называют. Ничего личного и при всем уважении к Африканскому континенту. Автомат я тебе не дам. Все равно не сможешь стрелять, да и не попадешь. А с ним тебя точно убьют. Твое спасение – тишина и неподвижность. Но не переживай, я быстро все разведаю, и мы с тобой уберемся отсюда. Теперь у нас есть транспорт!

Алена понимала, что отец ее просто успокаивает. Ехать некуда, потому что всюду боевики, даже засаду устроили. Схватят их, опять схватят. «Что же делать, как помочь отцу? И как я устала! – Женщина обессиленно уселась на поваленный ствол дерева. – Хочу, чтобы все это уже закончилось. Чем угодно. Я так устала, что мне хочется просто лечь и умереть. Или чтобы меня уже убили, наконец. Нет, – встрепенулась Алена, – нельзя так думать. Нельзя. Это предательство по отношению к отцу. Ведь он без меня давно бы спасся, вышел к своим. А он меня тащит, нянчится со мной. Я должна ему помочь, не знаю как, но обязательно должна помочь». И Алена подвинулась на стволе дерева так, чтобы ей лучше было видно пространство у машины на дороге. Она стала прислушиваться к звукам. Не раздастся ли звук автомобильного мотора? Обидно, если раздастся. Ведь почти выбрались. «Неужели за нами может быть погоня? Ведь никто не знает, что отец убил этих в машине, только случайно кто-то из боевиков может поехать. А случайность, она и есть случайность, чтобы ее бояться. Случайности случаются редко. – Фраза получилась смешной, и Алена улыбнулась. – Ну, вот и успокаиваюсь».

Дмитрий Иванович с четырьмя полными магазинами к автомату чувствовал себя немного увереннее. Опыт спецназовца подсказывал, что не всегда и все решает стрельба из автомата.