|
Опекуном был назначен его друг и юрист Перри Холмер. Восемьдесят процентов дохода от вверенного попечению имущества отходило к Присцилле. На двадцать пятый день ее рождения ее собственностью должно было стать все. В случае ее смерти раньше этого срока капитал стал бы собственностью служащих корпорации. Их имена указаны в списке, который является частью завещания, с указанием отходящей каждому суммы. Большая часть капитала попадет сейчас к кучке заправил, насчитывающей менее дюжины человек. Она убита за шесть дней до своего дня рождения. Тебе, конечно, эти сведения кажутся не имеющими выдающегося значения. - Нет, нет. Теперь я готов держать пари, что это далеко не так. Чертов дурак! Я, конечно, имею в виду ее отца. А как насчет парня, за которым она была замужем? Я слышал, она с ним убежала. От кого она убегала, если ее отца уже не было в живых? - Не знаю... может быть, от поверенного; он ведь был ее опекуном. - Вряд ли. Ведь она встретила будущего мужа во время своего путешествия на юге. Я думаю, что в Нью-Йорке об этом знают очень мало. - А что ты имел в виду, когда сказал мне, что Вулф никоим образом не связан с этим делом? - Именно это и имел в виду. - Ага! - Лон задумался. - Полагаю, ты зашел к приятелю... Передавай ему привет. Он приготовил что-нибудь стоящее? - Пожалуй, да. Я куплю тебе бифштекс у Пьера в семь тридцать. - Это лучшее предложение, которое я сегодня получил. - Он с шумом вдохнул воздух. - Я надеюсь, что смогу им воспользоваться. Позвони мне в семь. - Идет. Я повесил трубку, открыл дверь будки, достал носовой платок и вытер лицо. В будке было слишком жарко. Я нашел манхэттенскую телефонную книгу, выбрал нужный мне адрес, вышел на улицу и взял такси, чтобы направиться в восточную часть города. Глава 5 Штаб-квартира корпорации "Софтдаун" на Коллинз-стрит, 192, в центре бывших джунглей, между Сити-Холл-парком и Гринвич-Виллидж, занимала не кабинет и даже не этаж, а целое здание. Все четыре этажа его фасада были когда-то сложены из кровавого цвета кирпичей, но, чтобы узнать об этом, вам пришлось бы использовать долото или пескоструйный аппарат. Тем не менее две огромных, чисто вымытых витрины на первом этаже, по обеим сторонам входа, сверкали на солнце. За одной из витрин в боевом порядке расположился обширный набор полотенец самых различных расцветок и размеров. За другой находилось умопомрачительное приспособление, к одному из перекладин которого была прикреплена пластинка, гласившая: "Лебедка Харгривса. 1768". Обе створки двойной двери были открыты, и я вошел. Широкий, уходящий вглубь коридор по всей длине был разделен перегородкой. С левой стороны от нее шла вереница дверей, а с правой - открывался большой холл, заставленный целой армией столов с грудами товаров. В помещении находилось всего пять или шесть человек. Первая дверь за перегородкой была открыта. На ней висела табличка: "Справочная". Но сидящая за конторкой старая женщина показалась мне настолько недружелюбной, что я прошел мимо и повернул направо, туда, где, почесывая ухо, стоял плотный, румяный человек. Я показал ему мою лицензию с фотографией и рявкнул: - Гудвин, детектив. Где босс? Он едва бросил на меня взгляд и проскрипел: - Какой босс? Что вам угодно? - Послушайте, - сказал я ему уже официальным тоном, - я здесь в связи с расследованием убийства мисс Присциллы Идз. |
