При мысли о том, что оно и вправду может находиться в пирамиде, Головешке становилось дурно.

– Хорошо, – сказал он, пытаясь собраться с мыслями, коих оказалось слишком много. – Скажи, именно для освобождения этого вашего отца сюда прибыли и мы, и они? – кивок в сторону хадаганца.

– Конечно, – Абум кивнул и захихикал. – Без вас нельзя.

Отлично, значит нет никаких двух противоборствующих сторон, всем водит одна и та же рука… Но зачем нужно сталкивать две группы наемников между собой, для чего потребовались маги со стороны, если сами Зэмтэпопоклонники в чародействе слопали не одного златолесского волка?

– Это вы открыли портал для демона? – спросил Расин.

– Мы, кто же еще? – в голосе Абума прозвучала гордость. – Как, он вам понравился? Выбрали самого могучего…

В этот момент Головешке до дрожи в руках захотелось ударить восставшего.

За Велигора, за Ульфу со Свеном, за остальных…

И это лишь то, что пришло на ум сразу.

– Вот сволочи… вы… – сказал Головешка, разжимая стиснутые кулаки, и начал понемногу бледнеть.

Слава Незебу, пронесло.

– Почему? – искренне удивился Абум. – Мы хотим лишь счастья и процветания. Собственному народу.

«Значимая оговорка», – подумал Расин, и тут понял, что рядом кто-то есть.

Оглянулся, и увидел, что из кустов неспешно выбирается никто иной, как Эрэм. Непонятно как, но он сумел подобраться незаметно… пусть они оба увлеклись допросом и по сторонам почти не смотрели, это не оправдание.

– А, вы все же их поймали? – спросил он, с хрустом потирая металлические ладони. – И таинственные враги оказались моими сородичами? Ай-ай-ай, какой стыд!

– Воистину так, – согласился Абум и затянул нечто унылое, религиозное: – Восславим же Отца Нашего, повелителя смерти и той грязи на светлом лике ее, что жизнью именуется! Вознесем же хвалу ему, что наших врагов он лишает разума, путает замыслы их и смущает их души!

– А ты зачем явился? – спросил Головешка.

– Так, есть одно дело, – сказал Эрэм.

Расин почувствовал недоброе в тот момент, когда восставший сделал еще один шаг. Отскочил вбок, дернул из ножен метательный нож, но ноги подогнулись, а руки отказались повиноваться.

Неловко завалился на живот, перекатился.

Увидел, что лицо Головешки искажено, что вокруг него пляшут языки зеленого и фиолетового пламени.

– Предатель! – воскликнул эльф.

– Ни в коем случае, – почти ласково проговорил Эрэм, и сделал что-то, что именно, Расин не понял.

Но Головешку отшвырнуло на добрый десяток метров, он врезался спиной в ствол дерева. Захрустело, и шипевший от боли эльф рухнул на четвереньки, огонь, защищавший его, погас.

Расин напряг мышцы до предела, и сумел-таки извлечь клинок из ножен.

Он даже замахнулся, но движение получилось вялым, словно член пораженного бессилием мужика. Выскользнувший из руки нож не долетел до Эрэма, а упал в траву, причем восставший даже не глянул в сторону хадаганца.

– Я никого не предавал, уж поверь мне, – проговорил он, неспешно поднимая руки. – Я всегда был заодно с моими истинными братьями по духу… ну а вы… лишь попутчики.

Новый взмах, и на Головешку словно обрушилась невидимая тяжесть, вмяла его в землю. Эльф задергался, забормотал что-то сквозь перехваченное судорогой горло, но осекся на полуслове.