Расин ощутил прикосновение холодного ветра к лицу, и все поглотила тьма.

***

Очнувшись, он понял, что лежит на спине.

Глаз сразу открывать не стал, несколько мгновений полежал, вслушиваясь в то, что происходит вокруг – треск пылающего костра, бульканье воды в котелке, шорох одежды, какое-то поскрипывание.

Ладно, если бы его хотели убить или лишить свободы, то давно это сделали бы.

Расин открыл глаза и резко сел.

– А, ты очнулся, – равнодушно сказал высокий худой человек, сидевший у костра и помешивавший в котле ложкой.

Когда он повернулся, стало видно, что лицо его скрывает маска из светлого металла. Зэм, один из восставших, из тех, кто воскрес после тысячелетий пребывания в лапах смерти!

– Да, – Расин осторожно ощупал лицо, зудевшее после многочисленных уколов: ран, царапин или даже тех бугорков, что порой остаются после укусов, там к счастью не появилось. – Спасибо, что выручил.

Вещи его оказались на месте: оружие в ножнах, мешок лежит рядом.

– Не за что, не за что, – Зэм помахал рукой, пальцы которой были тоже из металла. – Тебе нужно выпить укрепляющего силы отвара багульца, уж не сомневайся. Молчун начал переваривать тебя, и пусть не добрался до тела, дух пострадал, и его надо укрепить…

Расин и вправду чувствовал себя разбитым, сердце ныло, отчего-то хотелось плакать.

– Молчун? – спросил он.

– Так его называют, – отозвался Зэм, голой ладонью берясь за край котелка и наливая немного черной, дымящейся жидкости в серебряную чашу с обгрызенным краем. – Выпей, тебе полегчает.

– Ты убил его? – Расин принял чашу, оказавшуюся не горячей, а почти ледяной: приятный травяной запах, никакой вони, столь любимой некромантами из расы восставших, так что можно надеяться, что после глотка этой бурды он не превратится в зомби.

– Лишь отогнал, убить Молчуна мало кто способен, – Зэм покачал головой, блики поползли по его лицу. – Кстати, меня зовут Эрэм, и нас ждет длинный совместный путь.

Расин, как раз в этот момент отхлебнувший из чаши, едва не подавился.

Один из обещанных спутников – восставший, живой труп с протезами из металла?

Всю жизнь полагал, что гражданами Империи могут быть лишь люди, хадаганцы; орки, гоблины и нежить годны лишь на то, чтобы исполнять роль слуг, младших союзников. Именно за это он сражался под знаменами Гурлусхора, не щадил ни себя, ни противника в кровавых битвах на Игше!

И теперь идти вместе с вылезшим из могилы, погрызенным червями монстром?

Вспоминался день решающего сражения, когда ветер нес дым от сожженных деревень, а они шли через этот дым туда, где ждали их не проклятые эльфы, не надменные канийцы, а свои же, вчерашние союзники, с кем сражался плечом к плечу, делился последним…

К вечеру грязь под ногами превратилась в багровую жижу, а те, кто утром двигался, дышал и смеялся, замерли и замолкли навеки. «Молния» полегла целиком во время отчаянной попытки добраться до Яскера, стремясь убить его и переломить исход неудачно сложившейся битвы.

Расин сумел тогда уйти, сбить преследователей со следа.

Самому настырному он сломал шею голыми руками, причем сначала разобрался с ездовым волком, и хорошо запомнил ужас в светло-желтых глазах, возникший в тот момент, когда хищник сообразил, что столкнулся со зверем более жестоким и кровожадным, чем он сам…

Вынырнув из воспоминаний, Расин обнаружил, что сжимает чашу с такой силой, что серебро едва не проминается под пальцами.

– Так гораздо лучше, – сказал Эрэм и, протянув руку длиной чуть ли не в две человеческих, забрал сосуд. – Уж не сомневайся, я понимаю, что ты не очень жалуешь мой народ, но ни у тебя, ни у меня нет выбора… мы должны пойти туда, куда нам указано, и выполнить поручение.