Старик покачал головой.

— Вас что, книги не интересуют?

— Нет.

— А почему?

— Не знаю, — равнодушно пожал он плечами.

Я обратил внимание, что занавеска на окне задёрнута не до конца. Я подошёл и задёрнул. Также я заметил, что дверь в комнату прикрыта не плотно. Я прикрыл. Меня всегда раздражают подобные вещи: незадёрнутые занавески, неплотно закрытые двери…

Я посмотрел на часы: полпятого.

— Пойду, пожалуй, — сказал я.

— Рябины в этом году много, — ответил старик. — Зима будет холодной.

Воротников

У книжного магазина Воротникова окликнул какой–то алкаш.

— Купи дитю книжку задешёво.

Из–под отворота грязного пальто белела обложка «Сказок» Андерсена.

Детей у Воротникова не было. Книгу он купил за пять рублей.

«Хоть бы с директрисой не встретиться», — подумал Воротников, входя в школу.

Навстречу шла директриса.

— Третьеклассник Пряников плюётся из трубки жёваной бумагой, — сообщила она. — Сегодня всю Самохину оплевал. Пускай пишет объяснительную.

Величественно удалялась.

В двух восьмых Воротников объяснил, кто такие Чайковский и Маяковский. В двух десятых — кто такие Бабель и Врубель.

Хотелось спать.

По дороге домой Воротников зашёл в пивной бар. Сел с кружкой за стол. Напротив него сидел хмурый мужик в шляпе. Это был лучший друг Воротникова. Они почти никогда не разговаривали.

— Ну, как оно? — спросил лучший друг.

— Сердце покалывает, — пожаловался Воротников.

— Ешь изюм, — посоветовал лучший друг.

В универсаме Воротников купил пакетик изюма. В метро раскрыл Андерсена. Прочёл: «Каждый бедный поэт мечтает жениться на прекрасной принцессе, но каждая прекрасная принцесса мечтает не о бедном поэте, а о прекрасном принце…»

Дома Воротников застал жену с незнакомым мужчиной.

— А вот и мой Воротников, — сказала жена.

— Кинорежиссер Виноградов, — представился мужчина, не вставая с кресла. — Леонид Палыч.

— Воротников, — сказал Воротников.

— Лёнечка, а ты знаком с Тарантино? — интересовалась жена.

— Пойду мусор вынесу, — сказал Воротников.

У помойки он встретил третьеклассника Пряникова.

— Что ж ты, брат, в Самохину из трубки плюёшь? — спросил у него Воротников.

— А она дура.

— Ну да, — качал головой Воротников. — Она дура, а учится на одни пятерки.

— А мне папа говорит, что можно в школе быть круглым отличником, а в жизни — круглым дураком.

«Прав папа», — подумал Воротников.

— Сергей Сергеич, а вы знаете, как вас в школе прозвали?

Воротников не знал.

— Хорёк… До свидания, Сергей Сергеич.

— Хорёк, — вслух повторил Воротников.

Жена после ухода гостя вспоминала: «А ведь он ухаживал за мной в девятом классе. Сейчас бы жила в Москве, ездила б на кинофестивали…» Обстановка квартиры казалось ей убогой. Жизнь — серой.

Ужинали. Закипал чайник. Из крана капало.

— Когда же придёт этот слесарь, — раздражалась жена.

— Знаешь, как меня в школе прозвали? — старался говорить весело Воротников. — Хорьком.

Весело не получилось.

— Разве я похож на хорька? — кисло улыбался Воротников.