— А она у нас есть?

— Если бы «голан» долбанула по нам, осталось бы лишь мокрое место.

— Я несколько иначе понимаю удачу, — Ведж вдруг поднял голову. — Светлая сторона, говоришь? Тик, ты прав. Ты даже сам не представляешь, насколько ты прав.

Нида изумленно моргнул.

— Две торпеды? Тебе нужны две торпеды?

— Никак нет, сэр, две карты, — кадет изучил те, что были у него на руках. — Торпеды мне вообще не нужны.

— Там повстанцы! — Нида ткнул пальцем в экран. — Мы обязаны что-то предпринять!

— А надо? — Педетсен сокрушенно вздохнул и выложил карты на стол.

— Сабакк, господа, чистый сабакк, — он глянул на бушующего лейтенанта. — Сэр, если мы что-нибудь сделаем, нас собьют. Я понимаю, что мертвые герои весьма полезная вещь для любой планеты, но героям-то от того мало прока. А с другой стороны, кто бы сейчас ни штурмовал Центр… хотя, кажется, пора привыкать называть его Корускантом, они захотят получить неповрежденные зеркала, и живой персонал будет очень кстати.

Нида бессильно смотрел, как разворачивается флот.

— Но это же повстанцы!

— Они не едят людей сырыми. Посмотрите на это с другой стороны, сэр, — Педетсен тщательно перетасовал колоду, дал снять соседу и стал сдавать. — Вам же лучше, вас они еще будут чествовать как героя.

— То есть?

— Ваш кузен был казнен Повелителем Тьмы. Может, он симпатизировал мятежникам, потому и позволил капитану Соло уйти с Хота. А то, что вас сослали на орбитальное зеркало, доказывает, что Империя очень даже подозревала вашего кузена…

Нида хмурился, пытаясь переварить новую интерпретацию фактов.

— Вы считаете, что повстанцы поверят в эту белиберду?

— Понятия не имею, но если мы погибнем, то убеждать повстанцев, что вы и ваш верный экипаж ждали их долгие годы, будет некому, — кадет Педетсен выбрал из груды возле левого локтя пару фишек и кинул в центр стола. — Начнем по малой, господа. Кто-нибудь будет менять карты? Право выбора за вами, лейтенант. Впрочем, вы еще успеете героически погибнуть.

Нида покосился на огненный хаос за иллюминаторами станции.

— Я выбираю не делать выбора, — наконец выдавил он. — Все равно мы ничем не сможем помочь, так что и причины выбирать у нас нет.

ОНСЭ-2711 задрожала. Нида ухватился за поручень. Игроки остались сидеть. Станция разворачивалась.

— Мы движемся!

— Это заметно, лейтенант, — кадет Педетсен ободряюще улыбнулся. — Похоже, кто-то уже принял за вас решение, — он посмотрел в карты. — Думаю, что подниму еще на десятку. Ваше слово, господа?

На мостике «Дома Один» царил хаос. Сотни голосов перебивали друг друга, и каждый утверждал, что его дело — первостепенной важности. В центре этого первородного хаоса с видом творца-создателя (если только творцом мог быть мон каламари) восседал адмирал Акбар и разглядывал тактическую голографическую схему, услужливо нарисованную компьютером. В схватку только что ввязались два имперских крейсера — «Триумф» и «Монарх». «Освободитель» и «Избавитель» уже обстреляли нового противника. Левые дефлекторные щиты «Триумфа» не выдержали, вынудив капитана развернуть корабль.

Смотреть, как «разрушитель» пытается увернуться от всех врагов сразу, было приятно. О повреждении щитов уже разнюхали «крестокрылы» и, словно стая прожорливых кусак, облепили агонизирующий корабль. Радость портила орбитальная платформа слева по курсу.