|
Нервы у Бена были на пределе. Психиатр заметил это и предложил ему несколько успокоительных драже. -- Не переживайте! Эти шизофреники строят для себя воображаемый мир, из которого им потом так и не удается выбраться. В свои фантазии они включают и окружающих, им кажется, будто все против них что-то замышляют. Острая паранойя, тяжелый бред преследования. Бен постарался сбросить с себя подавленность. -- Тут действительно ничего нельзя сделать. Пойдемте! Уже в вагоне подземки, по пути домой, он вдруг осознал два обстоятельства. Во-первых, врач не задал ему ни одного вопроса о цели его посещения. А во-вторых, Джонатан неизлечим, если состояние, в котором он находится, на самом деле является болезнью, вызванной естественными причинами. Но ведь тогда -- и над этим стоило задуматься -- его не стали бы помещать в отдельную палату. Он бы подлежал досрочной нигиляции. Бен ехал долго. Он был поглощен своими мыслями и испугался, когда вагон, завизжав колесами, начал поворачивать. Лишь теперь он заметил, что в вагоне, кроме него, никого нет. За окнами царила тьма, только проносились светящимися змеями, появляясь, чтобы тут же исчезнуть, флуоресцентные лампы... Вот наконец и огни станции. Здесь он должен выйти, но поезд, к его изумлению, не остановился. Бен поднялся, подошел к двери, стал искать стоп-кран, однако подземка была автоматизирована, и в вагоне не было ни кнопок, ни выключателей, ни стоп-крана. Промелькнула вторая станция, новый поворот... небольшое замедление, потому что начался подъем, затем с ошеломляющей скоростью поезд покатился вниз... Теперь он двигался по узкому кругу, и центробежная сила прижала Бена к стенке вагона. Скрипя тормозами, поезд остановился, дверь скользнула вбок... снаружи снова станция, но трафарета с названием нет и никакого другого указателя тоже. На стене станции -- старые плакаты, под ними -- деревянные скамьи, с которых наполовину облупилась краска. Выйдя на платформу, Бен обнаружил, что пыли там ему по щиколотку. Эта станция, очевидно, была давным-давно заброшена, она словно явилась из тех времен, о которых он знал только по урокам истории. Ему стало интересно, и он подошел к стене, на которой висели плакаты. Строки пожелтели, прочесть их было почти невозможно. Зато изображения на некоторых плакатах сохранились очень хорошо, хотя Бену было непонятно, почему такого рода изображения могли оказаться на станции подземки: пенящаяся жидкость в стаканах; средство передвижения, на колесах которого широкие резиновые ободья, а закругленная крыша спускается до самых колес; люди в яркой одежде, идущие на лыжах по снежной трассе... А потом Бен вздрогнул: на четырех меньших, гнетущего серого цвета листках он разглядел фотографии Барбары, Харди, Джонатана и. |
