|
На следующий день, облачившись в черный костюм, в сопровождении госпожи Мегрэ, участвовал в похоронах мясника и прошел до самого кладбища. Пару раз его коллега Габриэлли пытался завязать с ним разговор, но Мегрэ всегда притворялся сильно озабоченным чем то. Пришел Урбен, в сопровождении Ситроена. Анжель присутствовала на службе, укрывшись в темном углу церкви. – Ты не пойдешь в кафе вместе с ними? Было солнечно. Люди заходили в «Гран Кафе» выпить и еще немного пообсуждать случившееся. Мегрэ предпочел отправиться к себе и в течение следующей недели страстно предавался рыбалке, затем решил подновить свою лодку, вытащил ее на землю, на покрытый травой откос, и работал еще несколько дней, постоянно пачкаясь смолой и зеленой краской. – Ты знаешь, они, похоже, отказались от расследования. – Чего ты от меня хочешь? – Мне казалось… Как это всегда бывает, в один прекрасный день лодка стала как новенькая, а желание рыбачить пропало, и, так как наступила теплая погода и расцвели первые лилии, и Мегрэ теперь проводил время в саду, читая «Мемуары» Фуше. – Почему ты больше не играешь по вечерам? Это тебя развлекало… Он не отвечал. Но эти намеки портили ему настроение. Однажды его жена объявила: – Собираются продавать мясную лавку… Вдова мясника получила сто тысяч франков страховки и теперь будет жить со своей сестрой в Орлеане… Мегрэ не реагировал, погруженный в свои мысли, и прошла не одна неделя, прежде чем он вышел из этого состояния. Однажды, когда он прогуливался и вернулся только к восьми часам вечера, госпожа Мегрэ заметила: – Ты вернулся слишком поздно… – Я играл в жаке… – признался он. – В «Гран Кафе»? – Нет, в «Коммерс»… С новым мясником… – Почему ты никогда ничего мне не рассказываешь? – Потому! – И теперь ничего не скажешь? – Нет! Этим летом они решили отправиться в Савойю, в которой особо ничего не увидели, так как госпожа Мегрэ была плохим ходоком. 4 Это было три года спустя, в то же время, когда начали цвести лилии. Мегрэ, в сабо, пересаживал молодой салат латук, когда его жена открыла почтовый ящик и достала похоронное извещение. – Смотри ка! Она все таки умерла… – сказала она. – Кто? – Женщина из «Гран Кафе»… Госпожа Урбен… Молочница говорила, что в течение трех месяцев она не могла пить ничего, кроме молока… Надо бы, чтобы ты засвидетельствовал свое почтение… В тот же вечер Мегрэ отправился в похоронную контору и несколько минут постоял в холодном зале, в одном из углов которого шмыгала носом Анжель. Два дня спустя все пошли на кладбище, и чета Мегрэ вернулась оттуда рука об руку; погода была прекрасная и не оставляла места для черных мыслей. – Это напоминает мне один из плохих моментов моей жизни… – начал он внезапно, хотя его никто не спрашивал. Госпожа Мегрэ на этот раз предусмотрительно промолчала, и они продолжили прогулку, сойдя с дороги, чтобы пройтись по берегу Луары. – Не знаю, вспоминаешь ли ты мясника… Я знал все, с первых мгновений, и даже, наверное, с момента, когда только объявили новость… Конечно, то, что я знал, я не мог никому сказать… Это был вопрос чести, чести перед лицом смерти… Госпожа Мегрэ машинально обрывала лепестки маргаритки, держа ее в руке, как на картине какого то художника, имя которого Мегрэ позабыл. Они медленно шли, раздвигая высокие травы. Брюки бывшего комиссара были усыпаны репейниками. – Что меня поразило, так это болезненная настойчивость, с которой мясник рассказывал нам о том, что у него с собой много денег… Как большая часть торговцев из провинции, он трясся над своим портмоне… Оно было у него просто огромным, набитым в основном мелкими, грязными купюрами и лежало в кармане брюк. |
