Сквозь туман, я слышала, что Совэйсон отвечает не слишком любезно.

— Откуда вы знаете, что один из серебряных образцов не в порядке?

— Мои шпионы, — сказал Кловис, — могут проникнуть всюду.

— Что? Э-э. Взгляните сами…

— Я не люблю пользоваться видео.

— Это, должно быть, э-э, та паршивая девчонка, не так ли? А вы еще одно богатое чадо…

— Я еще одно богатое чадо. И я советую вам не горячиться, мой пернатый друг.

— Что?! Кто это тут…

— Совы, — отчетливо произнес Кловис, — сын.

— Это пишется Совэй… — завопил Совэйсон.

— Да пусть пишется хоть «сволочь», мне плевать, — сказал Кловис. — Я звоню от имени леди, которая нанимала вашу бракованную рухлядь позапрошлой ночью.

Я встала, зашла в зеленую ванную и открыла кран. Не могла я их больше слушать.

Минут через пятнадцать после того, как я легла в воду, Кловис постучал в дверь и сказал:

— Какая ты чувствительная, Джейн. С тобой все в порядке? Если ты вскрыла себе вены, то отпусти, пожалуйста, руки в воду, чтобы не запачкать стены. Кровь так трудно отмыть.

— Я в порядке. Спасибо за заботу.

— Заботу? Этот сын Совы — просто медуза. Я полагаю, ты вернешь мне наличными, как только выжмешь из Деметры благословение. Тогда мы сможешь и Египтию вывести из игры.

— Они тебе не позволят, — сказала я сквозь слезы, которые текли прямо в воду. Мой собственный водопроводный кран никто не в силах завернуть.

— Зачем я все это делаю? — спросил кого-то Кловис. — Переворачиваю мир вверх дном — и все ради жалкой кучки гнилых орехов и дверных болтов, которые все равно ни на что не годятся. О горе мне, горе! Прости, моя ласточка.

Он удалился, и я услышала, как ожил и зашумел душ в другой ванной, цвета красного дерева.

Не помню, сколько прошло времени, прежде чем я услышала, как он, насвистывая, выходит из квартиры.

О мужчинах К-3 многое сочиняют. По крайней мере, Кловис отлично умеет свистеть.

Я лежала в ванне, позволяя воде смывать с кожи жизненно важное сало, против чего меня всегда предостерегала мать. («Кожные элементы восстанавливаются. Но нельзя спорить с природой, дорогая».)

Да нет, Кловис вовсе не это имел в виду, А если и это, «Электроник Металз» никогда не отдаст испорченного робота. Или вернутся демонстранты. Или Египтия, если подпишется, то предъявит свои законные права и заберет его себе. Или он уже превратился в кучу металлолома.

Плакала я уже давно, но вдруг все резко изменилось. Слезы потекли еще быстрее, и я поспешно выскочила из ванны. Так же поспешно я собралась тогда на вечеринку к Египтии. Каким-то образом я уже все знала.

Когда я снова услышала, как движется лифт, я вся похолодела. Дверь спросила у меня, открываться ли ей. Стоило прислушаться к голосу разума, но я распахнула ее не раздумывая. А там стоял Остин.

— Где Кло? — спросил он.

Я ждала кого угодно, только не его. Поэтому смотрела на него, онемев.

— Да, я знаю, что я красивый, — сказал он.

— Я думала, у тебя есть ключ, — пробормотала я.

— Бросил ему в лицо, — сказал Остин. — Этот дурацкий сеанс. Ты знала, что в столе магнит? Держу пари, что знала.

— Кловиса нет, — сказала я.

— Я подожду.

— Он уехал на пляж. — Еще одна ложь. Остин поверил.

— Надеюсь, кто-нибудь там засыплет ему лицо песком.

Он повернулся, прошествовал обратно по коридору и нажал кнопку лифта.