– Прошу прощения, – смутился Джек.

– Ничего, ничего… Проходите.

В холле никого не было.

– А где же все? – спросил Джек Каммингса.

– Сэр, ваша жена сейчас в родильной палате, – обернулся тот, улыбаясь.

– Почему же мне никто не сказал? – встревожился Джек.

– Она просила не говорить, чтобы не волновать вас, сэр.

Через минуту они были уже на нужном этаже.

– Вот там, – ткнул Каммингс пальцем в дальний конец коридора.

Джек кинулся бегом. У дверей палаты его остановил санитар и направил в раздевалку – облачиться в больничный халат. От усталости и возбуждения у Джека дрожали руки, и тесёмки халата никак не завязывались. Наконец он кое‑как справился с ними и вошёл в приёмный покой. Все друзья были в сборе. Он махнул им рукой и проследовал за санитаром в родильную.

– Давненько я этим делом не занимался, – услышал он голос врача.

– Я тоже. Последний раз – несколько лет тому назад, – ответила Кэти и снова сделала глубокий вдох, чтобы умерить боль, а потом прибавила:

– Вы ведь должны стараться внушить пациенту доверие к себе.

– Привет, милая, – схватил её руку Джек.

– Идёт как по расписанию, – заметил врач.

– Могло бы и чуть поскорей – не повредило бы, – сказала Кэти. – У тебя все в порядке?

Лицо её, мокрое от пота и измученное, было прекрасно.

– Всё кончено. Всё кончено, – сказал Джек. – Как ты?

– Воды отошли два часа тому назад, – сообщил врач. – Она вполне могла бы уже родить, если бы не ждала вашего появления. В общем, все в норме, – бодро заключил он, хотя на самом деле нервничал даже больше, чем роженица. – Вы готовы сделать ещё одно усилие? – спросил он Кэти.

– Да!

Кэти сжала руку Джека, закрыла глаза и напряглась изо всех сил.

– Показалась голова. Все прекрасно. Ещё чуть‑чуть и все! – сказал врач.

И тут же раздался крик новорождённого. И это тоже, – подумал Джек, – голос свободы".

– Мальчик, – сказал жене и поцеловал её Джон Патрик Райан‑старший.

Медсестра помогла врачу перерезать пуповину, затем запеленала ребёнка в белое одеяльце и отошла в сторону. Послед отошёл без особых усилий.

– Небольшие разрывы, – сообщил врач. – Сейчас введём обезболивающее и зашьём.

– Как он? – спросила, морщась от боли, Кэти.

– Все в порядке, – сказала сестра. – Ровно восемь фунтов, и все на своих местах. Лёгкие работают, и сердечко колотится отлично.

Джек взял свёрток в руки – маленький крикливый комок красной плоти с крохотной кнопкой вместо носа.

– Добро пожаловать, – тихо сказал он. – Я твой отец. – «И твой отец не убийца, – подумал он. – Это куда важнее, чем многие думают». Он прижал ребёнка к груди и побаюкал его с минуту, думая в это время, что Бог всё‑таки есть на небесах.

– Хочешь посмотреть на сына? – спросил он Кэти.

– Боюсь, он испугается меня – я еле жива.

– Не бойся, – сказал Джек сыну. – Она у нас красавица. Как ты? – опять спросил он Кэти, передавая ей ребёнка.

– Только Салли мне не хватает, а так все хорошо.

– Закончено, – сказал врач. – Я не штатный гинеколог, но зашил, по‑моему, прекрасно.