|
Актеры – довольно крупные мужчины, переодетые женщинами, (огромные накладные сиськи, лохматые парики, вульгарно накрашенные губы) бегают друг за другом, виляя задами, падают на пол, задирая вверх волосатые ноги в дамских туфлях сорок второго размера и щиплют друг друга за все мыслимые части тела. Долгое время ничего, кроме недоумения и омерзения, эта политическая передача во мне не вызывала. Пока вдруг я не поняла: да это же ни что иное, как площадной театр, кар-навал в чистом виде! – Если ты перескажешь мне содержание «Косточки», – говорю я, понимая всю жал-кость этого педагогического приема, – я разрешу тебе включить телевизор. Она долго думает, морщит лоб, ковыряет болячку на руке, выворачивая локоть, нако-нец говорит: – В общем, там подняли хай из-за фруктов… Представляешь, считали, кто сколько съел! И папа сказал детям: «Дети мои! Или вы съели эту сливу? Или вы хотите через это хо-рошо получить? Не говоря уже об совсем умереть?..» – Можешь включить телевизор, – разрешаю я упавшим голосом. Тут уж не до бесед типа «поговори со мною, мама!». Хоть бы на старости лет стакан воды нам подала, что ли, говорю я мужу, если к тому времени не забудет, как по русски бу-дет «вода»… Любопытно, что все ино-земное, ино-родное, ино-культурное, попав сюда, в эту сти-хию кромешного карнавала, немедленно вовлекается в его бешеный водоворот. Глядишь – то тут, то там, в сумасшедшем пробеге мелькнет новая маска, размыкается на мгновение круг, принимая ее в хоровод и… вот уже мчится в колоннадах древней римской улицы Кар-до какой-нибудь бывший инженер из Куйбышева, нацепив на себя костюм, например, рус-ского экскурсовода. Он бежит, машет палкой, на конце которой завязана яркая тряпочка, и кричит: «Группа из Винницы, не рабредаться!» Кстати, на ниве русского экскурсоведения происходят чарующие истории, буквально напичканные обмененными смыслами. Один мой знакомый, экскурсовод, вел недавно группу туристов из Баку по маршруту «Еврейский Иерусалим». На всем протяжении экскурсии под ногами у него путался маленький глуховатый старичок, слушал, оттопыривая ладошкой большое седое ухо. Стоя у Стены плача, экскурсовод говорил, что после Катастрофы европейского еврей-ства произошел взрыв национального самосознания, и евреи провозгласили независимость Израиля. После экскурсии старичок подходит к моему приятелю и, явно волнуясь, спрашивает с чудовищным акцентом: – Послушай, дорогой, не могу понять: какой тут у вас катастроф, какой взрыв? Тот терпеливо и громче объясняет, что после гибели шести миллионов евреев, что принято называть Катастрофой, произошел взрыв на-ци-ональ-ного са-мо-соз-нания, и евреи провозгласили государство. Старичок вздохнул с огромным облегчением, заулыбался и говорит: – Ух, слав Богу! Я думал – Пампей! К слову: костюм полураздетого туриста под знаком хамсина и к нему маска с намале-ванным на ней обалделым выражением: «ну и жарища тут у вас!» – явление, распростра-нившееся за последние годы, с падением железного занавеса. К моей подруге приехал в гости – поглядеть Израиль – сват Владимир Иванович, меж-ду прочим, кандидат химических наук. Приехал, разделся до трусов (у нас, действительно, довольно жаркий климат) и принялся расхаживать по квартире, вышлепывая ладонями на голом животе «Турецкое рондо» Моцарта. День эдак ходит, два, неделю ходит… Наконец, домашние, ошалев от «Турецкого рондо», решили удалить этого ударника из дому – хотя бы на день – проверенным способом: ему купили билет на экскурсию в «Иерусалим – город трех религий». Живут они под Хайфой, а экскурсионный автобус отправляется от центрального авто-вокзала. Ну, объяснили свату как добраться до автовокзала, нарисовали – куда и как, только забыли написать название экскурсии. |
