Дом Страфа никогда не запирался.

Дьявол гостеприимен.

Его врата всегда открыты.

68

Гобелен с изображением банкета выглядел еще более устрашающим. Беззаботные гости пировали, а сзади к ним подбирались демоны. Угроза теперь таилась здесь, в Валь-Карьосе. Демоны приближались сзади…

Юго пересек длинный зал, ведущий к музею славы иллюзиониста. Это все, что от него сохранилось. Воспоминания о нем, впечатления. Скоро он исчезнет, и от его земного присутствия останутся только реквизит, костюмы и реликвии того времени. Проходя мимо и неосознанно замедляя шаг, Юго, как завороженный, смотрел на них.

Он остановился перед книжным шкафом. Пальцы скользнули по корешкам книг и добрались до застекленной витрины в центре. Святая святых собрания. Юго всегда считал очень забавным, что книгам, запрещенным к продаже из-за их скандального или, наоборот, излишне просветительского содержания, присваивали статус «для спецхрана». То, что искали Эксхел и его банда, не могло находиться там, за этим стеклом, оно было слишком явным и доступным.

Но что тогда? Юго охватило неудержимое желание узнать правду. Пройтись по этим страницам. Проверить. Он потянул за ручку и убедился, что витрина заперта на ключ. Слишком много разочарований, страхов, ограничений – Юго уже был не в состоянии отступать, сопротивляться. Он схватил кочергу возле камина и ударил по витрине. Стекло разлетелось вдребезги.

Он вытащил из середины самую загадочную книгу. «Некрономикон». Легенда гласила, что она могущественная и опасная. Переплетенная в человеческую кожу, вспомнил Юго. Любой, кто прочтет ее целиком, станет буйнопомешанным.

На ощупь переплет показался обычным, кожаным. Он трескался под пальцами. Увесистый том. Налет пыли свидетельствовал о том, что он долго пролежал здесь без дела. Юго вздохнул и открыл книгу.

Страницы оказались не желтыми, как он себе представлял. И не пергаментными, а белыми. Чисто белыми. Что за бред? Юго пролистал их. Пусто. Ни текста, ни проклятой пентаграммы. Никаких сводящих с ума сведений. Ничего, кроме пустоты.

Юго настолько проникся этим местом и рассказом Страфа, что ему стало интересно, не проявятся ли слова через несколько секунд; может быть, нужно капнуть на бумагу кровью… Затем он осмотрел внутреннюю сторону обложки, где кожаный переплет соединялся с картонным. Были видны гвоздики и даже грубые разводы от клея. Под стеклом фолиант являл собой дивную реликвию, но при ближайшем рассмотрении становилось очевидно, что это подделка. Иллюзия.

Стоило ли ожидать чего-то другого от такого человека, как Страфа?

Но тогда… Юго оглядел остальные экспонаты. Побродив по музею, он остановился перед одной из старых афиш Страфа. Он снял ее со стены и вынул из рамки, чтобы потрогать. Бумага на лицевой стороне выглядела потертой, но на обратной была нетронутой белизны и зернистости. Словно репродукция, которую кто-то очень старался состарить. Тогда он бросился к ближайшей стойке, поднял стеклянный колокол, который упал с хрустальным звоном, и схватил колоду Таро: по легенде, ей тысяча лет и пользовался ею якобы только Страфа. Юго провел пальцами по картам, искореженным временем… или вымоченным в чае для придания им более древнего вида, потому что, взяв их в руки, Юго без труда понял, что им всего несколько лет, самое большее – с десяток.

Что за… Возмущенный и сбитый с толку, Юго схватил кочергу и не задумываясь разбил соседнюю стеклянную витрину. Он вытащил коробку со сложным часовым механизмом, соединенным с наручниками… Папье-маше. Еще один удар по другой витрине – и он разоблачил набор зеркал, которые, как гласила афиша, должны были воплотить одну из величайших иллюзий Страфа: в них по его велению возникали лица умерших.