— Ну, что вы решили насчёт женитьбы? — задал первый вопрос Оскар Штюбель.

— Ничего! Я не услышал, какое за ней будет приданое?

— Она не принесёт вам приданое, но даст возможность иметь формальный повод для привлечения на свою сторону мусульман Северной Африки.

— Это каким образом? Она примет православную веру, возможно, родит сына, который тоже будет христианином, а не мусульманином. И кто пойдёт за мной?

— Это так, но она дочь свергнутого султана, имеющего моральное право на владение территориями Северной Африки, которые находились под юрисдикцией Османской империи. И вы можете привлечь новых воинов в свою армию и приобрести сторонников среди мусульман Африки.

— Весьма удивительно, — ответил я, — вы, наверное, имеете в виду тех мусульман, которые сейчас находятся в плену и строят укрепления в городах?

Штюбель не был готов к такому разговору, он получил определённые инструкции и был готов их реализовать, но не владел в полной мере всей информацией по сложившейся обстановке.

— Всё в ваших руках, вы царь. В Российской империи тоже много мусульман и они как-то существуют вместе с другими конфессиями на протяжении столетий.

— Я вас понял. Приданого не будет, впрочем, как и калыма. Картина «Бесприданница» будет реализована в полной мере. Тогда перейдём к вопросу о помощи, которую вы готовы мне оказать. Организация наступления в Южной Африке — это весьма непростая штука.

Итогом переговоров было сто пятьдесят тысяч устаревших винтовок маузер, и к ним десяток миллионов патронов, а также пятьдесят горных пушек, с запасом снарядов к ним, и с возможностью их пополнения в любое время.

Был подписан договор о военном союзе и взаимных обязательствах, после чего Штюбель уехал. А я вернулся к своим проблемам, например, к воровству. Воровство процветало в моём молодом государстве. Но, правда, не очень недолго. Палач со своими людьми искал и ловил за руку на мздоимстве, приписках, обмане, утаивании доходов, подтасовке, сговоре, как купцов, так и новоиспечённых чиновников, состав которых был весьма пёстрый.

Госаппарат Судана составляли негры, арабы, русские, шведы, голландцы и евреи, которые стали массово появляться после моего неудачного сватовства. Наверное, приехали поддержать и посочувствовать. Вся эта масса людей, объединённая одной целью — заработать деньги, изрядно пакостила, в силу своей природы и плохого воспитания.

Человеческую природу я был не в состоянии поменять, но заключить её в определённые рамки закона, или его подобия, без сомнения, мог. Чем сейчас и занимался. А именно, присутствовал на казни самых оголтелых из них. Я исключительно добрый правитель. Уважая веру каждого, я давал приказ выслушать пожелания вора, каким образом он хотел умереть, чтобы это не затрагивало его религиозные чувства.

Кого-то нельзя было вешать, кто-то боялся, что ему отрубят голову и выставят её на всеобщее обозрение, кому-то некомфортно было сидеть на колу. Все их пожелания учитывались самым строгим образом. Но эта жестокость была оправдана. Я насмотрелся в Африке на многое. Почему люди не понимают по-хорошему, я не знал.

Ни уговоры, ни мягкие наказания не помогали, только показная жестокость и сила заставляли склонять повинные головы, и ничего с этим поделать я не мог. Когда-то, на заре начала своей «карьеры», я запрещал делать женское обрезание, считая это издевательством над женщиной. Но не преуспел в этом.

Приходилось выборочно проверять любую девушку из селения, не стесняясь, и при обнаружении сохранившихся традиций, старейшина деревни был повешен, без лишних разговоров.

Проблема частично решилась позже, путём замены женского обрезания на нанесение на тело порезов, которые потом превращались в шрамы.