Сосновский тоже закинул «удочку» в своей среде, указав на заманчивую кандидатуру царя Иоанна Тёмного, как завидного жениха. И кто-то даже откликнулся на это. Но было понятно, что этих невест просто хотели откровенно продать, и никакого финансового или политического потенциала ни одна из них принести не могла.

А Мамба давно вышел из того состояния, когда ему была нужна просто жена, пусть красивая и даже умная. Ему сейчас нужны были только её связи и положение в обществе. А всего этого в Америке никто не собирался предлагать, в угоду пресловутой сегрегации.

Семейства Ротшильдов, Рокфеллеров и Барухов, имевших свои финансовые интересы в Африке, только посмеялись над Сосновским, который осторожно предложил кандидатуру Мамбы в качестве жениха, попросив об этом Левински, имевшего контакты со всеми этими семействами.

Что ж, мир не переделаешь, и Луиш отправился обратно в Африку. Доплыв до Джибути, он добрался до Аддис-Абебы, а потом и до Хартума, где находился Мамба, доложив ему о неудовлетворительных результатах своей миссии.

Мамба встретил его с радостью, внимательно выслушав, а потом отреагировал, как в анекдоте.

— Ну, что Ленин?

— Выслушал внимательно!

— Да??? Добрейшей души человек, я бы убил сразу!

Я внимательно слушал Луиша, ничего интересного он мне не сообщил, всё это я уже знал из газет, доставляемых сюда напрямую из Каира, в которых всё было расписано яркими красками. Особенно мне импонировали их заголовки.

«От ворот — поворот», «Европейские невесты показали свою гордость!», «Замуж за дикаря? Вы шутите?».

Было несколько интервью, от прочтения которых у меня повысилась кислотность желудка и слюноотделение. (Я просто представил, как медленно их съедаю, чуть-чуть, самую малость, поджарив на пальмовом масле). В общем, цирк и театр, в одном гадком, облёванном флаконе.

Все эти подробности смакуемых прессой оскорблений, меня интересовали, поскольку постольку, как антураж общей сцены. Занавес этого театра был уже опущен, а спектакль окончен. Данная пьеса была тщательно изучена, проанализирована, разобрана по полочкам, и на основе впечатлений были сделаны соответствующие выводы, и приняты меры.

Эмоции вредны, когда ты уже мыслишь не только категориями «плохой-хороший». Нет такой должности — «хороший» парень. У человека, наделённого большой властью, как у авиационного истребителя, действует пароль «свой-чужой», на основе которого он и принимает решение.

Тем более, пока Луиш путешествовал по Европам и Америкам, прибыло известие о том, что ко мне на встречу едет, а точнее, плывёт рейхсминистр по делам колоний, Оскар Вильгельм Штюбель, с целью…

Цель его была мне не ясна, её данный министр собирался озвучить уже на месте. И вот, пока Луиш отсутствовал и предавался самобичеванию, кстати, маузер, подаренный кайзером, был нереально классным! Спасибо ему за него! Так вот, пока Луиш шлялся по невестам и отпугивал их своим загорелым и щегольским видом, вот же бессовестный! И ведь не стыдно же ему перед Марией. Просто Мария — святая женщина, СВЯТАЯ… Вот, пока он нахваливал мои кучерявые седины и мощное телосложение, в определённых местах (пресс я имел в виду), я провёл встречу в «верхах», с этим самым министром.

Разговор состоялся в Хартуме, на нем, кроме Емельяна Муравья и раса Алуллы, присутствовал ещё и Аксис Мехрис, которого я назначил министром торговли и развития Судана.

Кроме них, мне ещё портил настроение отец Пантелеймон, хмуривший насупленные брови, отрицая всё подряд и громко возмущаясь, какого рожна он здесь сидит. Сидел он здесь без причины, а только потому, что я так захотел, предполагая в нём агента Священного Синода и играя с ними открытой колодой.