— Право руля еще на один румб, — приказал он. — Боцман, спускайся вниз и приготовь палубу.

Худой Тор ловко, словно обезьяна, спустился с мачты. Лишь Малыш умел быстрее его лазить по вантам. Но Малыш иногда срывался. Проснувшись ночью от громкого удара о палубу, ты сразу понимал, что он снова пытался показать, на что способен.

Спрыгнув на палубу, Тор начал выкрикивать приказы, ухмыляясь от предвкушения.

Ему нравились подобные кровопускания, и лишь тогда он чувствовал себя по-настоящему живым. Утомительные периоды ожидания были дьявольской ценой, которую он платил за мгновения кровавого экстаза. Впрочем, он не слишком страдал от временного затишья. Память его была столь слаба, что он редко помнил нашу последнюю победу.

Один из матросов начал раздавать оружие. Я взял абордажную саблю, спустился вниз за луком и стрелами, которые держал у себя в гамаке, затем направился на свой пост на полубаке. Я был лучшим лучником на корабле. Моя задача заключалась в том, чтобы прикончить рулевого и офицеров.

— Я бы стрелял намного метче, будь во мне чуть больше грога, — проворчал я Вельботу, который отвечал за передние абордажные крючья.

— Да и мы все тоже, — рассмеялся он. — Кстати, насчет меткой стрельбы — я тебе рассказывал про тринадцатилетнюю девочку, которая была у меня в Сакуэску? Не знаю, где она училась, но ее умениям можно было только позавидовать. Настоящая нимфа. Но ее родственники не одобрили мой выбор. — Он закатал левый рукав, показав длинный неровный шрам на плече. — С расстояния в двести пятьдесят ярдов, на бегу.

Я предавался грезам, делая вид, будто мне интересен его рассказ, который я слышал уже сотню раз, как и большинство из нас. Вряд ли он помнил о том, что уже рассказывал эту историю раньше.

Никакого воображения, Вельбот. По морю катились длинные волны высотой в ярд, похожие на отполированный нефрит. Ни единого проблеска белого, никакой глубины. Я не мог заглянуть под воду. Вероятно, оно было спокойным уже много дней. Не было даже плавающих водорослей, которые обычно поднимали со дна частые штормы в окрестностях мыса.

Следующий шторм не предвещал ничего хорошего — как это всегда бывало, когда он подобным образом набирался сил.

На полубаке, располагавшемся на двадцать футов выше главной палубы, качка чувствовалась сильнее. Мой желудок начал протестовать. Нужно было оставить проклятый грог на потом.

Но тогда было бы меньше места для напитков с каравеллы.

Ветер усиливался, меняя направление. Мы приближались к шторму. На волнах появились небольшие барашки.

Мы приближались и к Кровавому мысу. Я слышал приглушенный рев прибоя, различал гейзеры, поднимавшиеся от разбивавшихся о прибрежные камни волн.

От каравеллы нас отделяло меньше мили. Она теперь была повернута к нам кормой, но она была у нас в руках. Оставалось лишь ждать.

Подошли Барли и Святоша, ведя за собой нескольких лучших бойцов. Похоже, Колгрейв планировал идти на абордаж с полубака на корму. Меня это вполне устраивало. Оставалось лишь захватить их штурвал — и убивать.

Вельбот сплюнул за борт. Он был настолько неопрятен, что имел дурную славу даже среди нас.

— Может, там будут женщины, — мечтательно проговорил он. — Давно мы не захватывали корабль с бабами.

— Оставь одну Девственнику, — усмехнулся я. Это было второе прозвище Малыша, которым пользовались в основном для того, чтобы его подразнить.

Вельбот тоже рассмеялся.

— Ну конечно. Даже первые почести ему. — Лицо его помрачнело. — Когда-нибудь мы поймаем еще одного колдуна.

Подобное уже случалось прежде и внушало страх. Мы могли выигрывать сражения, где человеку противостоял человек, а клинку — клинок.