|
Это существо с заранее заданными свойствами мозга, оно не может выйти за рамки проекта. Даже если Брюс испортил клона, задав ему иной физиологический возраст, психически тот развивался бы параллельно Брюсу, потому что таковы были граничные условия. Это другим вы можете подавать его как «старшего брата» или даже «папочку под заказ», но я‑то знаю, что Шеба в этот мозг не закладывала ничего подобного. Сделать из «Брюса» нечто большее Брюса – извини! – клону не под силу. Человек передо мной значительно старше. Он знает, что такое неразрешимый этический вопрос, и более того, умеет с ними жить.
Ну да, он даже навязывает эти неразрешимые вопросы, будь они неладны, себе и всем окружающими и таскается с ним, как с жерновом на шее. – …плюс, разумеется, пара забавных оговорок, которые поставили на свои места недостающие кусочки смысла сразу, когда я начала думать в правильном направлении. Это может быть только Рубен Эстергази, и ни для кого здесь мои слова не новость, ведь так? Я не нуждаюсь в том, чтобы вы подтвердили это или опровергли. Как уже было сказано, – она на миг опустила глаза, но тут же подняла их, – есть некое личное отношение, и кое‑что мне необходимо прояснить прежде всего для самой себя. – В таком случае вам стоит рассказать здесь кое‑что еще, не так ли, мадемуазель, а не оставлять нам на досужие домыслы. Вы – сотрудник чьей безопасности? Папиной или выше? – Разумеется, выше. – И, разумеется, нештатный. – Конечно. В том смысле, что я могу работать для них. Но не обязана. Норм поморщился. – И чувство собственной значимости взамен? Потому что едва ли персону такого ранга интересует жалование. В качестве жалования персона такого ранга обычно получает некие гарантии… – …плюс легкость перемещения, доступ к информации по направлению, более полную картину общественных связей. Аналитика. Я искала силы. Не для отца. Для самой себя и для этой планеты. Я не Авалон имею в виду. Зиглинду. Словно колокольчик прозвенел вдалеке, и кто‑то услышал и потянулся к нему душой. Но Норму наплевать на Зиглинду, она для него ничего не значит. – Я дочь президента, но я не вижу причин, почему бы я должна оставаться фигурой. Я могу вырасти до игрока. Почему нет? Девочки в поисках силы, мальчики в поисках любви. Куда катится мир? – Почему нет? – повторил Норм и задумчиво потер заросший подбородок. – А вот почему не Кэссиди отвечает на этот вопрос? Перед каким выбором вы нас ставите, мадемуазель? – Вам решать. Однажды вы мне поверили, хотя оснований было не больше. Что‑то изменилось? – Сейчас речь зашла о чем‑то таком, чего я не понимаю, – хмуро признался Норм. – Однако у меня есть основания полагать, что за это «что‑то» «кто‑то» с легкой душой пожертвует и планетой, и экспедицией и любым укоренившимся здесь производством. С другой стороны, кого можно назвать собственником технологии? Вашего бывшего императора? Едва ли он имеет к этому отношение сейчас. Ты сам себе хозяин и сам за себя отвечаешь. Ты взрослый, и я тебя не должен охранять ни от жизни, ни от женщин. Я не должен решать твою судьбу. Вы между собой поговорили? – Да, – просто сказал Рубен. – Если Зиглинда считает, что я ей нужен, то я принадлежу Зиглинде. – Тогда я не должен решать за вас, верить вам друг другу или нет. Что радует меня, если честно. Итак, мы говорим о наших секретах в присутствии мадемуазель Люссак. Я вас слушаю. – Брюс поделился со мной некими предположениями, а к тому времени я уже и сам кое‑что заподозрил. Пусть сам расскажет. – Я знаю, кто испортил «Нырок»! – заявил Брюс и покраснел. – А разве это не Бротиган тогда впервые покушался на миз Монти? – Даже если и Бротиган, как бы он влез в опломбированный на заводе блок без ведома механика? – Я тут научился еще кой‑чему, dux bellorum. |
