Добравшись до «Собора», он первым делом оглядел веранду. Несмотря на осенний холод, несколько столиков занято – вероятно, туристами, краем уха слышавшими, что настоящие французы всегда едят под открытым небом. Ради них в углу поставили большую жаровню, и тлеющие в ней угли немного согревали воздух. Инди тоже любил посидеть под открытым небом, но только в приличную погоду.

    Войдя в кафе, Инди оглядел столики. Явившись за несколько минут до срока, он, очевидно, опередил Белекамус. Его взгляд остановился на мужчине в твидовом пальто, сидевшем в полнейшем одиночестве. Рядом с ним лежала книга, зажатый в руке карандаш был занесен над блокнотом. Черты лица человека в твиде показались Инди знакомыми. Теперь и незнакомец пристально уставился на него.

    Встретившись с ним глазами, Инди отвел взгляд, потом украдкой посмотрел снова. Мужчина встал из-за стола и начал пробираться к Инди. Кто он – полузнакомый писатель, что ли? Наверно, ищет какого-нибудь простофилю, чтобы купил выпить. Не на того напал.

    – Боже мой, Генри Джонс! Как поживаете?

    Инди еще пару секунд всматривался, прежде чем память подсказала имя этого человека.

    – Профессор Конрад! Что вы тут делаете?

    – Пойдем, присядем, – засмеялся Конрад. – Это долгая история.

    Инди еще раз огляделся в поисках Белекамус, а затем последовал за Конрадом к его столику.

    – У меня тут назначено рандеву, но она еще не пришла.

    – Вот и посидите со мной, пока она не придет. А лучше – подсаживайтесь ко мне вдвоем!

    Едва Инди сел, как подошел официант, и они заказали кофе с молоком. За два года преподаватель истории почти не переменился. Так же расчесаны светло-русые волосы, тот же трепетно-оживленный взгляд голубых глаз, те же закрученные усы. Но теперь он казался менее чопорным, более раскованным – словно отыскал в Париже то, что ускользало от него в Штатах.

    – Как приятно вас видеть, – улыбнулся Инди. – Просто сюрприз!

    – А знаете, после вашего выпуска я не раз вспоминал о вас.

    Учитывая обстоятельства последней встречи – и не поймешь, комплимент это или наоборот.

    – А почему вы не преподаете?

    – Малхауз отказался продлить мой контракт, истекший нынче летом.

    – Но почему? Вы же великий педагог! Наверное лучший из моих учителей.

    – Спасибо, Джонс. – Конрад пятерней откинул волосы со лба и пожал плечами. – Малхауз так и не снизошел до объяснения причин отказа. Да я и не требовал. Но поговаривали, будто он хотел от меня избавиться после того фиаско с Днем отцов-основателей.

    Неудивительно, что профессор Конрад вспоминал об Инди!

    – Очень жаль. Надо было предвидеть, что моя глупая выходка приведет к более серьезным последствиям, нежели я ожидал.

    – Вы не виноваты, – Конрад улыбнулся и наклонился ближе. – После тех событий я взял за правило рассказывать студентам о вашем уникальном способе ознаменовать сей великий день. Я подавал все в юмористическом свете, а Малхаузу стало об этом известно.

    – И давно вы здесь?

    – Дней пять. Пишу роман, в котором действие происходит в Париже времен Революции.

    – Этот город прямо-таки напичкан писателями.