Лавиния снова попала в беду во время второго года нашего пребывания в Меридиан-Хаузе, и это было неизбежно, поскольку по характеру этот случай был схож с первым.

Большую часть времени она не обращала на меня внимания, вспоминая обо мне только тогда, когда ей требовалась помощь в учебе. У нее было свое небольшое окружение — они были известны как «гуляки». Они считали себя взрослыми, знающими жизнь и любящими мирские блага, были очень смелыми и дерзкими. Лавиния была королевой этой маленькой группы, ведь большинство из них могло только теоретически обсуждать близкие их сердцу темы. Лавиния же имела практический опыт.

Когда она особенно сердилась на меня, она обращалась ко мне полным презрения тоном:

— Ты… девственница.

Я часто думала, что если бы я знала, что Лавиния будет принадлежать к этой группировке, я могла бы оставаться в своем уютном доме, занимаясь с мисс Йорк и дорогой Полли, и уехать только тогда, когда возникнет крайняя необходимость.

Полли писала мне, старательно выводя буквы. Она научилась писать, когда Том уходил в море, и таким образом могла поддерживать с ним тесную связь. Ее слова часто были написаны не правильно, но исходящая от них теплота успокаивала меня.

Во время учебы я часто думала о ней и Эфф и в летние каникулы съездила навестить их. Я провела там чудесную неделю. Сестры жили хорошо, обе имели способности к бизнесу. Полли быстро установила дружеские отношения с «платящими» гостями, а Эфф была воплощением высоких моральных качеств, что было очень нужно для поддержания порядка.

— Мы являем собой то, что отец назвал бы хорошей командой, — заявила мне Эфф. В то время она была особенно оживленной, потому что «Нижний этаж, 32» (так она называла постояльцев нижнего этажа в приобретенном новом доме) привезли с собой мальчугана. Они обе были очень довольны и разрешали ставить коляску в саду, что было очень удобно, так как Эфф с Полли в любой момент могли выйти в сад и погулькать с малышом. Эфф всегда называла своих жильцов «Верхний этаж, 30», «Первый этаж, 32».

Это были изумительные дни, когда Полли слушала мои школьные новости, а я знакомилась с биографическими данными или идиосинкразиями «Верхнего этажа» или «Цокольного помещения».

Например, «Верхний этаж» оставлял текущие краны, а «Первый этаж» не содержал должным образом свою часть лестницы; жильцы «Нижнего этажа, 32» на самом деле не принадлежали к высшему обществу, но им многое, конечно, прощалось, поскольку они привезли мальчугана.

— Он славный паренек. Ты бы видела, как он мне улыбнулся, когда я выходила от них. — Я поняла, что, как и в случае с Бренчли, они возмещали ребенку недостающее внимание со стороны родителей.

Отправляться с Полли в «Вест» осматривать большие магазины, бродить по рынку субботним вечером, когда зажжены фонари и в их свете лица продавцов отливают алым цветом, глядеть на розовые яблоки, наваленные грудой на прилавках, слушать крики «Свежая селедка, моллюски и мидии», проходить мимо старого знахаря, который клянется, что его лекарства могут вылечить выпадение волос, ревматические боли и любые болезни, поразившие тело… все это было очень волнующим и нравилось мне.

Полли давала мне понять, что я являюсь самым дорогим для нее человеком.