— Я бы сказал, скорее всего. Вы слыхали о том, как эти две достойные леди провели удочерение?

— Я не знаю, как делаются подобные вещи.

Я выглянула в окно.

— Вы находите этот вид живописным? — поинтересовался он.

— Графства, прилегающие к Лондону, очень приятные, — ответила я.

— Да, пожалуй. Здесь все дышит мирным благосостоянием, радует глаз. Мне всегда кажется, что даже деревья здесь подчиняются местным правилам. Как это отличается от Линденштайна!

Я почувствовала слабость от дурного предчувствия. Он о чем-то догадывался и решил прознать у меня. Он играл со мной как кот с мышью перед последним смертельным ударом.

— О… Линденшайн, — стараясь, чтобы это прозвучало беззаботно, пробормотала я.

— Когда я увидел, то я подумал, что довольно плоско. В общем голо. Довольно странно, учитывая его положение. Совсем не то, что ожидал бы.

Он пытался заманить меня в ловушку. Я припомнила обрывки разговора, когда он приходил к нам в гости, тогда было упоминание о гористой местности.

Под его испытующим взглядом я чувствовала себя все более неуютно.

Я отвернулась от окна и встретила его внимательный взгляд. В его глазах было легкое удовольствие. Говорил ли мне его взгляд о том, что ему известно, что я никогда не была в Линденштайне? Я поняла, что он припоминает факты. Мы с Лавинией уехали из школы в конце семестра, сказав, что погостим у принцессы, но отсутствовали в течение двух месяцев. И вдруг появился таинственный ребенок — французский, которого приняла преданная мне няня.

Я предположила, что он все сопоставил и сделал соответствующий вывод, который для него, с негодованием подумала я, должен был быть очевидным. Мне хотелось сказать ему, чтобы он прекратил свое дерзкое расследование и попросил разъяснений у своей сестры.

— Я полагаю, что везде мы встречаем не то, что ожидаем увидеть. Возможно, сравнивать не слишком мудро, — холодно сказала я.

— Неприятные, не так ли… сравнения?

Он продолжал рассматривать меня и, конечно, понимал, что в это вовлечена Лавиния. Зная ее, он не мог поверить, что она была готова пожертвовать собой ради друга. Если бы это было моей тайной, она никогда бы не зашла так далеко, чтобы помочь мне.

Мне хотелось прокричать ему: «Вы, Фремлинги, занимаете такую позицию превосходства, тогда как именно вы вызываете все беды».

Он, должно быть, увидел, что я была потрясена, и когда заговорил, его слова звучали довольно мягко.

— Я надеюсь, что состояние вашего отца после вашего возвращения значительно улучшится.

— Я тоже надеюсь. Его обязанности, конечно, значительно облегчены с приездом Колина Брейди.

— О, викария. Я слышал, что он пользуется большим успехом.

— Верно, и это очень большая удача, что он там. Бывают дни, когда отец совсем не может работать, и это очень расстраивает его. Но мистер Брейди принимает на себя все обязанности и тем самым снимает огромный груз с плеч отца.

— Я полагаю, что однажды он захочет стать самостоятельным.

— Конечно, захочет.

Он кивнул и опять бросил на меня испытующий взгляд.

— Осмелюсь предположить, что у вас много общего. — Я подняла брови. — Так сказать, вы оба принадлежите к духовенству. Вы по рождению, а он по выбору.

— Я полагаю, что можно так сказать.

— И вы, по-видимому, добрые друзья.

— С мистером Брейди не может быть других отношений. Он дружественно настроен ко всем.

— Превосходный молодой человек.

И опять ироничная улыбка. Он раздражал меня. Во-первых, он решил, что я имела связь во Франции и что Флер — результат этой связи, а теперь он намеревался сосватать меня с Колином Брейди.