Большинство его друзей были мертвы. В городе было пять администраций. Пять семей жили в доме его матери, разграбленном подчистую. В некоторых из них он узнал своих бывших соседей. Многие местные пытались погреть на беде руки, продавая администрации землю, а беженцам — предметы первой необходимости по запредельным ценам. Обменивали все, что у них есть на груду бумажных денег, которые стремительно обесценивались, пока не превратились в натуральный мусор. Однако, некоторые наиболее важные и сознательные местные жители закрепились с помощью администрации. Они знали Рэя, доверяли ему, и им нужно было быстро наладить общественный порядок.

Так Рэй стал служителем закона, а затем и сам уверовал в восстановление прежнего мира. Он хорошо справлялся со своими обязанностями. Единственно, о чем он жалел, так это о том, что его матери не довелось увидеть его таким.

Когда он узнал, что Уэнди была офицером полиции Питтсбурга, у него было чувство, будто он встретил ангела. Новости о горящем городе молнией поразили лагерь. Люди ходили в оцепенении, не в силах осмыслить происходящее. К моменту появления Уэнди в полицейском участке, пожар уже превратился в легенду. Отчего все смотрели на нее как на какое-то чудо.

Вот почему он взял ее под свою защиту. Та половина Рэя Янга, которую он считал хорошей, верила, что если он защитит ее, она поможет ему направить мир.

Что касается его плохой половины, той, которую он знал слишком хорошо, то она тоже хотела, чтобы все вернулось в привычное русло. Рэй был грубым, морально неустойчивым, вспыльчивым человеком, но он не имел ни малейшего желания жить в постоянном страхе быть приконченным ордой больных маньяков-убийц. Он мечтал о том дне, когда сможет напиться в честь получки, бросить бутылку в окно, подраться с копами, которые придут его арестовать. Раньше он был неудачником, это правда, но теперь он важная шишка. Но он был неудачником, уверенным, что проживет долгую жизнь, полную мелких развлечений в городе, который он любил. Он хотел, чтобы мир снова стал прежним. В том мире производилось пиво и продавалось дешево в большом количестве, табачные фермеры могли беспрепятственно собирать урожай. В том мире было женщины легкого поведения, и имелся свободный доступ к контрацепции.

Он пошел на операцию по причинам как самоотверженным, так и эгоистичным, но теперь ни одна из них не имела значения.

Теперь, когда он здесь, он хотел лишь одного — жить.

* * *

По мере их приближения к Стьюбенвиллу, Инфицированных на шоссе 22 становилось все больше и больше. «Брэдли» сминал их тела с тошнотворным хрустом, автобусы расшвыривали их в разные стороны своими плугообразными снегоочистителями, закрепленными на радиаторных решетках. Они обошли город с севера. Вид на город закрывал поросший деревьями склон, плавно переходящий в бетонную стену. Все автомобили спереди были заляпаны кровью, «дворники» работали без остановки. «Брэдли» снес указатель с надписью «Шоссе 7, юг Стьюбенвилла», закрепленный на провисшей дорожной раме. Зеленые осколки от него разлетелись по всему шоссе. Инфицированные бежали к автобусам, визжа и колотя по бортам, украшенным надписями типа «Привет», «Сдохните!», «Никто не пройдет» и «Мгновенное лекарство! Спрашивать в салоне».

Сержант объявил по внутренней связи, — Подъезжаем в мосту. Всем быть на чеку.

Уэнди уставилась на него широко раскрытыми глазами. На побледневшем лице выступил пот.

— Смотреть вперед, — сказал он, потом тихо добавил, — Все хорошо, крошка.

— Это не то, что было раньше. Это не просто выживание. Это операция. — Она встряхнула головой и снова переключила свое внимание на прицельный блок. — Теперь это наша война.