|
Уж я-то знаю. Но тока не талант. - Какое красноречие! Ну что, оба закончили? Джон-Том уже подготовил песню. - Не совсем. Если до тебя еще не дошло - ничего страшного. Я всегда твердо верил в аудиовизуальную поддержку. Его руки легли на дуару, и он запел. Из глубин инструмента повалил совершенно незнакомый Маджу эфемерный дым. Густо-фиолетовый, неоново-яркий поток рвался через стык грифов. Выдр отступил на несколько шагов. Уж он-то знал: в такие минуты может произойти все, что угодно. Что именно - этого и сам Джон-Том подчас не мог сказать. У музыки есть уникальное свойство, Не всем, очевидно, известно о том, Ее бесполезно держать под замком, Простор - основное условие роста Неважно чего, будь то джаз или рок, Холодная классика, пылкое буги. Желаешь добра ей - гони за порог Мелодию, сердцем рожденную в муке! На Иеронима Хинкеля все это ни малейшего впечатления не произвело. Он лишь отлепился от спинки трона и взирал на дым с легкой брезгливостью, как на сгусток выхлопных газов на перекрестке Второй и Двадцать шестой улиц. - Что ж, недурно. - Он слез с трона, подошел к высокому узкому окну, выглянул. По залу пробежала волна звука, могучее мелодичное "ух" - словно разом выдохнула сотня кларнетов. - Похоже, тебе удалось освободить немножко моей музыки. И теперь ее придется возвращать. - Он повернулся к посетителям, недобро посмотрел на них. - Ну и, разумеется, я не собираюсь допускать, чтобы это повторилось. Положа руку на сердце я не хотел отбирать у тебя музыку, но уж коли ты уперся... Джон-Том с нехарактерной для него усмешкой сочинял новые стихи. - Хочешь со мной потягаться? Ладно, бери свою тренькалку. - У меня есть кое-что получше. Хинкель с нехорошей улыбочкой достал из нагрудного кармана видавшую виды, но исправную губную гармонику. Приложил ее к губам и сыграл несколько базовых, совершенно нестройных нот. Уже заполнивший зал фиолетовый дым съежился, как от удара. Он почти исчез, но в самый последний момент новый текст и мажорный ключ вернули ему силу. Хинкель был удивлен. Он даже попятился к трону. Бесследно исчезло высокомерное нахальство. Джон-Том играл и пел, фиолетовое облако напирало. Наконец Хинкель, видимо, решил, что сейчас уместны более суровые меры. Он тоже запел, и это замедлило, но не остановило продвижение облака. - Ага, чувак, получается! - Мадж неистово прыгал рядом с Джон-Томом, размахивал мечом над головой. - Задай ему перцу! Покажи, чего стоит настоящий чаропевец! - Именно это я и собираюсь сделать, - проворчал Джон-Том, - если только ты не снесешь мне башку дурацким мечом! - Ой, извини. Выдр поспешил снизить энтузиазм и заодно - оружие. Хинкель, не в силах одолеть грозный фиолетовый туман и музыку Джон-Тома, с диким взором отступал, пока не уперся в свое помпезное сиденье. В тот самый момент, когда Мадж был готов ринуться вперед и покончить с делом совершенно немелодичным ударом клинка, певец-неудачник отчаянно закричал. |
