|
Пауко глянул на своего друга Хека. - Может, попросту перерезать ему глотку, и дело с концом? - Да, это легкое решение пустяковой проблемы. Острие алебарды застыло в миллиметре от шеи Хинкеля. - Умоляю, не надо! Не убивайте меня! - Хинкель кое-как поднялся на колени. - Ведь я всего-навсего хотел, чтобы люди оценили мое творчество. - Он с несчастным видом повернулся к Джон-Тому: - Вы же музыкант! Вы должны меня понять! - Я понимаю любовь к музыке, - тихо ответил чаропевец, настроившись на философский лад. - Я понимаю, когда творческая личность хочет стать известной и уважаемой. - Он медленно покачал головой. - Но как можно отнять музыку у всех на свете, чтобы им приходилось слушать только тебя, - этого я понять не в состоянии. Каждый художник должен терпеливо воспринимать критику. - Он поймал взгляд Маджа, и с его лица сбежала улыбка. - Сам я вынужден мириться с нею почти всю жизнь. К примеру, мне часто говорили, что мое пение оставляет желать лучшего. Понадобились долгие и упорные тренировки, чтобы довести его до сегодняшнего уровня. - Который не больно-то высок, - шепотом добавил выдр. - Я буду тренироваться, я буду упорным, - скороговоркой выпалил Хинкель. - Я добьюсь успехов! - Зачем все эти разговоры? - Пауко потряс алебардой. - Убить его, и точка. - Или хотя бы отправить назад. В его мир, который раньше был твоим, Джонни-Томми. - Голос Маджа был перенасыщен презрением. - Мне почемуй-то не кажется, че там он сумеет кого-нибудь напугать. Джон-Том колебался. - Мадж, мне никогда не нравилась эта идея - переносить людей туда-сюда. Я бы не хотел наладить между нашими мирами постоянное сообщение. Здешние жители не поймут моих соотечественников, а те лишь испакостят твою родину. - Я не хочу возвращаться, - взмолился Хинкель. - Там... там надо мной смеялись. - Значица, кой-какой вкус у них все ж есть, - заметил Мадж. Хинкель сел на пятки. - Мне здесь вообще-то нравится. - Легко так говорить, когда у тебя есть власть. - Похоже, Умаджи была готова свернуть прохвосту шею по малейшему знаку Джон-Тома. - Но как ты представляешь себе жизнь в роли обычного простолюдина? - Обязанного слушать справедливую критику, - добавил Джон-Том. - Я на все готов. Я не желал никому зла. Я хотел только... - Хинкель закашлялся. - Я хотел только, чтобы у меня были слушатели. Хек с Караукулом переглянулись и раздули ноздри. - Послушайте, но ведь я же могу исправиться! - Хинкель поднялся на ноги. - Любой может исправиться. - Он затравленно поглядел на Джон-Тома: - Сделаю все, что вы скажете. Тощая фигура, еще совсем недавно жуткая, сейчас выглядела жалко. - Ладно, - спокойно произнес Джон-Том. - Но прежде чем мы расстанемся, я тебе спою, наложу чары замедленного действия. Если нарушишь слово... - Не нарушу! Ни в коем случае. - Допустим. Но все-таки я подстрахуюсь... И тут появился оборванный состав "Панкреатического отстоя". Троица молниеносно оценила ситуацию и обрушила на беспомощного Хинкеля шквал пинков и затрещин. К счастью, Газерс и его друзья были слишком измотаны, ослаблены голодом и не успели причинить серьезные увечья, прежде чем Джон-Том и солдаты оттащили их от хнычущего певца. |
