|
Ротонда оставалась безлюдной, если не считать двух сладко посапывающих служанок - они покоились в креслах, точно мягкие игрушки. Казалось, и все здание погружено в сон. По крайней мере, далекий перекрытый коридор не оглашался яростным ревом. - Пока все идет хорошо, - успокаивал себя Джон-Том и думал при этом, долго ли продержатся его "дурацкие" чары. Дверь камеры по соседству с Алеукауниной подчинилась узорчатому ключу с кольца Найка. Принцесса проскочила мимо него, настойчиво зашептала, склонясь в лунном свете над кем-то. Джон-Том, оставшийся в ротонде, заметил, что камера как две капли воды похожа на предыдущую. - Умаджи! Это Алеукауна. Просыпайся! Пришли храбрецы из Харакуна, они нас освободят! - В самом деле? - раздался очень густой, по мнению Джон-Тома, голос, однако неоспоримо женский. - Как раз вовремя. Вот молодцы! Хотела бы я то же самое сказать и о моих бесполезных подданных. В темноте улавливалась возня. Затем принцесса с Найком отступили назад, и появился некто массивный, упакованный в желтую с черным замшу. Высокородная принцесса Умаджи Туурская оказалась очень изящной, очень респектабельной и очень рослой горной гориллой. Джон-Том предположил, что весит она где-то между тремя и четырьмя сотнями фунтов (трудно было сказать более точно, так как почти все горилье тело пряталось под замшевыми складками). Стоя на трех могучих конечностях, свободной лапой она откинула назад концы черной с серебром ленты, обхватывающей ее голову. Прозрачная вуаль на морде была в тон ленте. Чаропевец поймал себя на том, что думает не о ней, а о Манзае. Он наклонился к Маджу - пошептаться. - Ну? - Че - ну, кореш? - Ты разве не хочешь показать себя вежливым выдром? Не поцелуешь ей лапу? - Да я, чувак, не уверен, че сумею ее поднять. Почему б тебе самому не попробовать? Джон-Том выпрямился. - Я, как всегда, обойдусь простым "здрасьте". Принцесса Умаджи обняла Алеукауну, причем мангуста почти целиком исчезла в лапах примата. - А остальные? - поинтересовалась горилла. Алеукауна энергично кивнула: - Вызволим всех по очереди. Не оставлю нашему похитителю ни одной игрушки. Из следующей клетки они выпустили Квиквеллу Опанскую, серебристую муравьедиху с неимоверно длинным языком. Этим выдающимся органом Квиквелла благодарно лизнула каждого спасителя. Джон-Тому язык прошелся по всему лицу и лишь в самую последнюю очередь коснулся губ. "Вот это поцелуйчик", - ошалело подумал человек. Голос у муравьедихи оказался едва слышным - наверное, из-за чрезвычайной вытянутости физиономии. - Полдела сделано, - отрывисто сообщила Алеукауна, и они двинулись дальше. Одна из служанок громко всхрапнула, Джон-Том резко повернулся к ней. Долго ли еще пришельцам безнаказанно ходить по дому? Похоже, они слишком увлеклись, искушая судьбу. Они освободили Сешенше Паресси-Глиссарскую, принцессу из племени рысей, обладательницу превосходной грации и отменных манер. На благодарные слова и улыбки она не скупилась, не подозревая о том, что человек, наблюдая в дюйме от собственного носа ее белейшие и острейшие зубы, покрылся мурашками. "Никаких проблем, - внушал он себе, пока Найк боролся с замком очередной клетки. |
