|
Она похолодела. Глаза Ингвара смеялись, но это был жестокий смех победителя. — В гостях... — Да. Ты едешь с нами. Она прошептала мертвеющими губами: — За... чем? — Великий князь решил укрепить связи с племенами. Где берет заложников, где меняет князей, а в твоем случае... пожалуй, лучше всего привезти в Киев и выдать замуж за верного человека. Родственные чувства у диких людей — великая сила! Дурость — не попользоваться. Ее рука упала на кинжал на поясе. Во всю мочь вскрикнула: — Стража! Измена! И тут же страшный голос киевского воеводы легко прорезал гвалт и крики, как нож прорезает теплое масло: — Всем стоять! Никому не двигаться! На стенах — товсь! Она в страхе вскинула голову, будто ее ударили снизу в подбородок. На стенах блестели доспехами дружинники Ингвара. Все целились из луков в собравшихся как овцы толпой древлян, а было этих овец столько, что половина поляжет сразу. Ольха с болью увидела кровь и свесившиеся тела ее стражей со стены. Расслабились, видя уход ненавистных русов, а тут еще ссора из-за коня, засмотрелись... Значит, и ссора была предусмотрена коварным воеводой! Раздался треск, грохот. Створки ворот распахнулись, и, топча тела неподвижных стражей, галопом ворвались закованные в доспехи, блещущие железом русы. Быстро и умело окружили скучившихся древлян, несколько русов сразу ринулись в княжеский терем. Там послышались крики, хрип, по ступенькам скатился человек с окровавленной головой, потом второй, а третий выбежал, явно от кого-то спасаясь. Вожак ворвавшихся русов, молодой крепкоплечий парень, подбежал к Ингвару. Ольха с изумлением увидела кудрявую русую бородку славянина. — Воевода! Все ворота — наши! — Молодец, Влад. Действуй дальше. Влад, вспыхнув от гордости, звонким страшным голосом отдавал приказы, посылал своих людей в конюшню, кузницу, оружейную. Быстро, умело, будто знал. где и как лучше всего схватить древлян за горло. Когда он повернулся. Ольха увидела как из-под шлема выбиваются густые русые волосы! На крыльцо с боевым кличем выпрыгнул Ясень. Одной рукой он держал страшный меч, едва ли короче оглобли, вращал им с легкостью, от него пятились, отпрыгивали. Другой рукой он прикрывался круглым щитом, где уже со стуком вонзились три стрелы, а когда пересекал двор, еще две. Ингвар свирепо оскалил зубы: — Всем стоять! Он мой. Влад бросил ему свой меч. Ингвар повелительно вскинул левую руку, второй дружинник швырнул ему другой. Ингвар хищно повернулся, злой, оскаленный, с двумя мечами. В толпе древлян затаили дыхание. До них доходили слухи о страшных воинах, их зовут оберукими, но это было в кощюнах! Глаза Ясеня заблестели: — Ты не уйдешь от смерти, проклятый! — Мы все не уйдем, — ответил Ингвар. — Не беги, прими бой! — Кто сказал, что я бегу? Ясень бросился на него с криком: — Умри, убийца! Умри, кровавый пес! — Сколько воплей, — поморщился Ингвар. — А где же дело? Меч Ясеня упал с такой силой, что должен был рассечь киевского воеводу пополам. Все ожидали, что воевода уклонится, отступит, но тот лишь вскинул мечи, поймал падающий двуручный меч в перекрестье своих мечей. Все-таки удар был так страшен, что лезвие остановилось на два пальца от голой головы воеводы. |
