Венглинский мертв.

Даже начальник Федеральной службы Минюста зачем-то умер.

Майя Бондарева объявлена в федеральный розыск.

Следов Жени Земляникиной найти не удалось.

Полное фиаско.

Турецкий решил вернуться домой. На лестничной клетке у него завибрировал мобильный — это звонила Нина Коростелева, которая интересовалась, куда он пропал, и сообщала, что уже начала сомневаться в том, было ли вообще ее знакомство с Турецким наяву.

— Ниночка, очень занят, работаю совершенно ненормированным образом, — поклялся Турецкий, вынимая из кармана ключи от квартиры. Но встретил полное женское недоверие.

Между прочим, Турецкий и сам недавно поймал себя на том, что подсознательно не торопится видеть Нину как раз по очень нетипичной причине: уж очень безоблачно-легкими были их отношения. Видимо, он к такому совершенно не привык и невольно опасался, что уж при следующей-то встрече непременно что-то пойдет не так.

Пока Турецкий, подбрасывая ключи на ладони, раздумывал, стоит ли ему действительно идти домой, телефон зазвонил снова. На этот раз звонит президент и предлагает отправиться на нелегальную работу на Канарские острова, предположил Турецкий. Или в Антарктиду — за пингвинами приглядывать. Только туда теперь бывшему помощнику генпрокурора и дорога.

— Алло?

— Александр Борисович, это следователь Силантьев, помните, по делу Венглинского? Вы были правы, в жвачке нашли яд.

— Сколько же дней прошло, Силантьев?! — желчно сказал Турецкий.

— Понимаете, такая история… — смущенно объяснил Силантьев. — Вещцок едва не потеряли. И камеры слежения в метро мы проверили. До эскалатора — того самого, на котором он упал, — Венглинской шел вместе с рыжей девицей. К сожалению, дальше съемки нет.

— Значит, это она дала ему жвачку.

— Однозначно — да, если только он все-таки не покончил с собой. Вы здорово это вычислили, хотя я все-таки не понимаю как. Но уже на самом эскалаторе никакой девушки рядом с ним не было — по свидетельству очевидцев. Видимо, она успела от него отойти. Что до ее фото, то, к сожалению, все снимки крайне неудачные. Она будто знала, откуда идет съемка, все время поворачивалась спиной или в лучшем случае в профиль. Фоторобот мы, конечно, сделали, но — сами понимаете.

— Если она собиралась совершить убийство, — сказал Турецкий, — то это немудрено. Ее кто-то подготовил к тому, как себя вести… Венглинский был падок на женщин. Вот если бы вы смогли узнать, где он в тот день был и чем занимался…

— Занимаемся, Александр Борисович. — Силантьев помолчал и спросил с явным беспокойством в голосе: — А вы не собираетесь забирать это дело к себе в Генпрокуратуру?

— К себе в Генпрокуратуру? Насчет этого можете быть спокойны, — буркнул Турецкий. — Но дайте знать, если что найдете, ладно?

— Обязательно! — обрадовался молодой следователь.

Звякнул дверной колокольчик — Турецкий вошел в антикварную лавку.

В магазине был только один продавец, и, если интуиция Турецкого не подводила, он же являлся и владельцем антикварной лавки. Это был невысокий костлявый мужчина с бородкой, лет сорока. На кончике носа у него были узкие очки, через которые он изучал-отнюдь не древний манускрипт — читал модный детектив Артуро Переса-Реверте.

Турецкий для вида походил вдоль прилавков, на которых лежала всякая золоченая рухлядь, потом встал напротив мужчины и показал ему свою «корочку».

— А вы Георгий Максимович Земляникин, не так ли?

Тот снял очки и сказал:

— Есть новости про Женю?

Турецкий покачал головой:

— Дело в том, что я видел вашу дочь… возможно, незадолго до исчезновения.