— У Венглинской в доме фотография — ее отец с братом. Молодые. Я посмотрел — кого-то напоминает. Трудно, конечно, узнать. А может, и не напоминало — просто так спросил, когда вернулся после этой чертовой погони. Кто это, говорю. Она отвечает: мой дядя, Иван Михайлович. Я как идиот: значит, и дядя вашего брата?

— Итак, Иван Баринов — родной дядя нашего Венглинского?! — уточнил Турецкий.

— Роднее не бывает.

— Иван Михайлович Баринов? Ты нас не разыгрываешь? Тот самый Баринов? — снова спросил Турецкий. — Который еще десять лет назад коньки отбросил?

— Ничего он не отбросил. Он умер на прошлой неделе. Жил все эти годы под чужим именем.

— Слава, да ты бредишь! — возмутился Турецкий.

— Говорю то, что знаю. Баринов умер совсем недавно.

— Да кто такой этот Баринов?! — не выдержал Денис подобной дискриминации. Он ничего не понимал.

Наконец дядя сжалился и рассказал племяннику, о чем шла речь. Точнее, о той легенде, которая была известна ему и Турецкому. Именно легенде, потому что никаких достоверных сведений на этот счет у них не было. Иван Михайлович Баринов, бывший полковник КГБ, стоял у истоков создания нескольких секретных подразделений, таких, например, как «Вымпел», и проекта «Гамма», который он разрабатывал вместе с другим легендарным кагэбешником, Арнольдом Лукьяновым. Лукьянов — ученик Баринова, он был моложе своего учителя лет на десять.

— Стоп, дядя Слава, — сказал частный сыщик. — Сильно подозреваю, что вашего Баринова я недавно видел. Точнее, его труп.

— Что?!

Денис коротко рассказал об «Илиаде», Шершеневиче и Лукьянове — о том, что Турецкий уже знал. О странной гибели странного пенсионера Стоцкого, на которого даже Макс не смог найти ничего примечательного.

Некоторое время все молчали.

— Боюсь, ни черта Лукьянов не в отставке, — предположил наконец Вячеслав Иванович. — Этих ребят только могила исправит. А так они работали и будут работать на полную катушку. В их понимании этого слова, конечно.

— Дядя Слава, а почему ты сказал, что Баринов — бывший полковник? В смысле, на пенсии?

— Нет, не на пенсии. В конце восьмидесятых его разжаловали и только что не посадили. А в менее либеральные времена и шлепнуть могли. На Лубянке, знаешь ли, внутренних диссидентов не жалуют. А с Бариновым случилась уникальная метаморфоза. Он чем-то серьезно заболел. По слухам — раком крови. Доктора, конечно, не помогли, зато помог какой-то народный целитель. В общем, когда Баринов выздоровел (ему было уже под семьдесят, но он работал, специалист-то был уникальный), он стал нести такую чушь, что в КГБ его прозвали сектантом без секты. Ну а чем кончилось, ты уже знаешь. Разжаловали и отправили на пенсию. Конечно, все это время он был под негласным присмотром. В середине девяностых его официально похоронили. А теперь вот он и правда умер. Только уж больно странно. Зачем Лукьянову убивать своего бывшего шефа столько лет спустя? Загадка…

— А что такое проект «Гамма»? — спросил Денис.

— Ничего, — сказал Турецкий.

— Как — ничего?! — удивились оба Грязнова по разным причинам, Денис — потому что не знал, Вячеслав Иванович — потому что был наслышан.

— Это просто миф, — сказал Турецкий. — Такого не было. Якобы некоторая секретная лаборатория, где не то пришельцев прятали, не то спецагентов в колбе выращивали. Скорей всего, комитетчики сами этот слух й запустили.