Б е л к и н. А есть гарантия, что инквизиторы его не взяли?

Неизвестный. Такой гарантии нет, но он мне как-то говорил, что если в случае опасности он сумеет добраться до Милана, то он знает там местечко, где его не найдет никто. Даже сам Сатана.

Белкин. Будем надеяться, что он уже в этом самом месте. Но Политбюро сделало серьезнейшую ошибку, что не предусмотрело вариант его ликвидации.

Неизвестный. Как тут предусмотришь, если за все ликвидации отвечал он. Это нас можно так просто ликвидировать. (Нервный смех.)

Б е л к и н. Ну ладно. Будем ждать и надеяться. Что по нашему кандидату в вице-премьеры?

Г у с е н к о. Доктор еле согласился его посмотреть, а когда посмотрел, то обалдел вместе со своими ассистентами.

Новиков. Кодирование провели?

Г у с е н к о. Невозможно. Он уже закодирован. Перекодирование тоже невозможно, так как он закрыт со всех сторон.

Белкин. Закодирован? Кем?

Г у с е н к о. Неизвестно. Доктор не сумел влезть в кодировку. Может быть, это мощное природное самокодирование, а может быть, нашего Доктора кто-то обскакал на повороте.

Неизвестный. Кто?

Г у с е н к о. Ты меня спрашиваешь? (Пауза.)

Белкин. Мне это все очень и очень не нравится. Мы полностью утратили контроль за сознанием масс. Лошадка постоянно набирает очки. Я уже склонен к тому, чтобы начать готовить банальный военный переворот.

Неизвестный. Для того, чтобы подготовить военный переворот в данных условиях, когда офицеры по собственной инициативе козыряют портрету главнокомандующего, понадобится денег столько, что матушку Россию нужно ограбить, по меньшей мере, еще два раза в тех же объемах, что мы и наши старшие товарищи вместе взятые. Каждому сержанту надо будет дать по миллиону зеленых, младшим офицерам по пять, а старшим — по десять. Генералы в вопросах переворота — это дерьмо на палочке, так как их офицерство ненавидит больше, чем внешнего врага.

Новиков. Где же выход?

Неизвестный. Только инфильтрация. Ваш деятель завтра дает интервью, как я знаю. Посмотрите, что из него можно будет слепить. Судя по всему, Лошадка действительно создает клуб, в который он будет входить.

Гусенко. А кодировка?

Неизвестный. На любую кодировку есть удавка. Малейшее подозрение И… И мне не нравятся ваши, как это говорили при товарище Сталине, пораженческие настроения. Запомните, мы не проиграли, мы осуществляем перегруппировку. И кто вам вообще сказал, что мы потеряли власть? Лошадка выбил многие звенья цепочки, которую мы соорудили, но уничтожить цепочку он не сможет никогда. Наша псисистема управления государством не уничтожена. Люди, так же как и раньше, подвержены инстинктам пожирания всего вокруг. Сейчас Лошадка глушит этот инстинкт инстинктом самосохранения, но тот террор, с помощью которого он заставил государственный аппарат работать на государство, а не на самих себя, долго он проводить не сможет. И тогда его аппарат станет нашим аппаратом. Сейчас не сталинская эпоха, и держать аппарат в состоянии постоянного обновления, как это делал покойный вождь, он не имеет возможности.

«ПОЭТОМУ; НА МОЙ ВЗГЛЯД, ТЕХ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ОДНОЗНАЧНО ЗАЯВИЛИ О СВОЕЙ ПОДДЕРЖКЕ ПРЕЗИДЕНТА (БЕРЕЗОВСКИЙ, ГУСИНСКИЙ — Я ГОВОРЮ ИМЕННО ПРО ЭТУ КАТЕГОРИЮ), НУЖНО СЕГОДНЯ РАССМАТРИВАТЬ КАК НЕКУЮ НОВУЮ СУТЬ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ РОССИИ. ЧУБАЙС, ТАК ЖЕ, КАК И БОРИС НИКОЛАЕВИЧ — ИХ СЛУЖАЩИЕ. ЭТИ ДВЕ ДОСТАТОЧНО КРУПНЫЕ ФИГУРЫ ПРЕДАННО СЛУЖАТ ВОТ ЭТОЙ ГРУППИРОВКЕ».

«Профиль», № 10, 1997 г.

Россия принадлежит нам, и отобрать ее у нас уже не сможет никто. И Лошадка, если останется на второй срок, постепенно станет работать на нас, как это делали его предшественники.