С минуту Блейз просто стоял на месте. Ловушка была простенькой, но очень эффективной, и в нее попался бы практически любой человек, сумевший забраться так далеко, не держась за завитушки панелей. Его счастье, что он своевременно воспользовался «киосидзумеру». Но зато теперь нужный ему балкон был всего в паре шагов впереди. Он добрался до него и перелез через перила.

Теперь он ясно слышал голоса, доносящиеся сквозь полуоткрытую дверь, завешенную лишь полупрозрачной занавеской.

С такого близкого расстояния Блейз сквозь полупрозрачную стену видел лишь смутные силуэты, да и то благодаря тому, что в зале горел свет. Он отошел от двери к тому месту, где сходились стена здания и балкон. Даже если кто‑нибудь и бросит взгляд наружу, то вряд ли его заметит.

Оставалась, разумеется, еще и проблема благополучного возвращения к себе незамеченным. Обратно тем же путем, которым он пришел сюда, ему не пройти: Блейз был морально вымотан трудностями перехода по уступу и неожиданной ультразвуковой ловушкой.

В любом случае не следовало забывать, зачем он пришел сюда. Блейз постарался отвлечься от всех прочих мыслей и сосредоточился на том, что говорилось в зале.

Члены Совета не пользовались защитным голубоватым куполом. Блейз на всякий случай прихватил с собой миниатюрный приборчик Данно, рассчитывая состыковать два поля и таким образом получить возможность лучше слышать. Но это оказалось ни к чему.

Очевидно, на своем вечернем заседании они чувствовали себя в большей безопасности, чем он предполагал.

Теперь, глядя сквозь полупрозрачную занавеску, лениво колышащуюся под напором воздуха, Блейз не только мог слышать их голоса – один, кстати, звучал как‑то странно, – но и видеть их. Присутствовали все те же, кто принимал участие в дневной встрече с ним. Особенно его заинтересовало появление среди них еще одного человека, голос которого и показался ему странным. Но он сидел от Блейза дальше всего, и лицо его под таким углом зрения через балконную дверь рассмотреть было невозможно.

– Не нужно мне было соглашаться на ваши уговоры. – Голос Хаф‑Тандера звучал более высоко и сердито, чем во время дневной встречи с Блейзом. – Чего стоят какие‑то зыбкие надежды на то, что он может понадобиться нам в будущем? Я вообще считаю, и днем‑то нам незачем было с ним разговаривать. Следовало сразу с ним разобраться. Это и проще и понятней. Лично у меня все было готово.

– Глупо не попытаться испробовать все возможности, – послышался ровный голос Динь Су. – Мы ведь, кажется, договорились. А теперь мы должны только окончательно все сформулировать, и, чтобы набрать шесть голосов, нам нужно и твое согласие. Из‑за этих твоих приготовлений ты готов игнорировать мнение всех остальных.

– А что касается твоих приготовлений… – заметил Ахмед Бахадур. – Вдруг в них возникнет нужда через день или два?

– Ну да, как же! – огрызнулся Хаф‑Тандер. – Но дело не в этом. Конечно, все готово – достаточно будет лишь дать сигнал.

– Любой человек может повести себя совсем не так, как предполагалось, и тогда вся эта история дойдет до широкой публики, – предостерегла Анита делле Сантос.

– Чепуха! – воскликнул Хаф‑Тандер и даже как будто поперхнулся. – Это только вы, жалкие ничтожества, можете так считать. А на самом деле, могу вас уверить, человек, которого я подобрал для этого дела, находится под полным контролем. Он обладает не только соответствующими генетическими и общественными характеристиками, но и прошел тщательную обработку. По‑настоящему тщательную!

– Любой человек, даже при самой тщательной обработке, в конце концов может предать, – пробормотала Анита делле Сантос.

– Бесспорно. Но до сих пор мы доверяли тому, что утверждает Институт психологии.