– Оставили живыми? – переспросила Тони. – Точно неизвестно. Человек пять, не меньше.

Блейз молчал. Когда пауза затянулась, Тони снова мягко заговорила:

– Ты наверняка захочешь выразить Генри соболезнования. Только не делай этого сейчас. Лучше через некоторое время.

– Да, – пробормотал Блейз. – Я понимаю. Он посидел еще немного, затем встал.

– Значит, говоришь, Барбедж ждет в малой гостиной?

Она кивком указала на дверь за своей спиной. Блейз пошел к двери, но обернулся и спросил:

– Может, пойдешь со мной?

– Нет, говорю же тебе – он настаивает на встрече с глазу на глаз. Должно быть, собирается чем‑то тебя удивить.

– Может, тогда хоть послушаешь наш разговор? – предложил Блейз уже в дверях. – Тогда при необходимости сможешь сразу поставить в известность Данно или Генри, да и мне не придется все пересказывать ни тебе, ни им.

– Ладно, – согласилась Тони.

Окрашенная в цвет морской волны гостиная была залита полуденным светом Эпсилона Эридана, проникавшим через прозрачную стену. Пройдя через нее, он оказался в следующем помещении, с белыми стенами и мебелью, отделанной серой искусственной кожей. Здесь в гордом одиночестве спиной к прозрачной стене, заложив руки за спину и слегка расставив ноги, как перед строем, стоял Эмит Барбедж. В своем черном, идеально подогнанном мундире на фоне ярко освещенной солнцем стены он казался просто нарисованным на ней силуэтом.

Но стоило Блейзу войти, как наружная стена потускнела. Чуткие сенсоры сразу определили, что вошедший стоит лицом к яркому солнечному свету, и затемнили стекло. Теперь Блейз смог повнимательнее рассмотреть Барбеджа и сразу заметил происшедшую в нем перемену.

– Великий Учитель… – начал Барбедж, на мгновение запнулся, но затем выражение его лица изменилось – он чуть ли не заулыбался. – Я принес тебе радостную весть! Хэл Мэйн наконец в наших руках!

Короткая речь Барбеджа наверняка была заранее продумана и отрепетирована. Но Блейзу на это было наплевать. Его больше интересовало то, как внезапно изменилось выражение лица Барбеджа. Он, как и Маккей, определенно заметил в Блейзе перемену, но, в отличие от Маккея, испытал только радость, явно приветствуя в душе увиденное.

Блейз подошел к креслу и сел.

– Что ж, Эмит, новость действительно хорошая, – тихо произнес он. – Садись‑ка и расскажи мне поподробнее.

Барбедж нехотя подошел к креслу и сел на самый краешек, лицом к Блейзу. Блейз намного возвышался над ним, но как казалось невозможным смотреть сверху вниз на Генри, так и Барбедж, похоже, воспринимал любого другого человека в лучшем случае равным себе.

– Его схватили в аэро‑космопорте Ахрума при попытке бежать, – пояснил Барбедж. – Ныне он надежно заперт в камере тамошнего милицейского управления. Великий Учитель, на крыше отеля нас ждет аэрокар, который во мгновение ока доставит нас туда.

– И как же это произошло? – по‑прежнему спокойно спросил Блейз.

– Известно было, что он где‑то в городе, – начал рассказывать Барбедж, – и его искали. В здании порта тоже дежурила милиция, а с ними – человек по имени Адион Корфуа, который знал его в лицо. Он‑то и заметил его. Там было всего пять милиционеров; они заблокировали преступника, а потом им на помощь пришли другие и помогли схватить.

– Понятно. – Блейз зевнул и, сделав вид, что говорит кому‑то в микрофон браслета, на самом деле вслух произнес для слушавшей их разговор Тони:

– Если меня кто‑нибудь будет спрашивать, то я улетел в Ахруму с Эмитом Барбеджем.