– Но ведь на Ньютоне вы не видели, как я хожу, – сказал Питер.

– Нет, но вы явно были центральной фигурой в зале заседаний Совета и явно слишком умны, чтобы согласиться с идиотским планом Хаф‑Тандера, не будучи достаточно хорошо осведомлены обо мне. Настолько хорошо, чтобы быть уверенным в моей способности пережить происшедшее. То есть вы определенно интересовались мной, и вам был нужен человек вроде меня – в то время как я искал человека вроде вас. А теперь сопоставьте это с тем, что я тогда вам говорил, и с вашими усилиями заставить меня поверить в то, что вы неспособны проделать межзвездное путешествие. Все это давало самые серьезные основания предполагать: вы обязательно захотите присутствовать на любой встрече вроде этой, если, конечно, вовремя узнаете о ней. Вам оставалось только прилететь сюда и ждать.

– Мой приезд совпал с прибытием первых ваших солдат, – уточнил Питер. – Но вы сказали, что искали кого‑нибудь вроде меня. Почему?

– Я и раньше предполагал, что должен быть человек, пытающийся объединить три мира. После того как на меня совершил нападение безумец, я окончательно убедился, что это вы. А соответственно можно было заранее предсказать, как вы себя поведете на встрече. Так оно и вышло.

– Похоже, я действительно старею. – Питер вздохнул.

– Не согласен, – сказал Блейз. – Многочисленные контакты с трудом уживаются с секретностью, а вам непременно захотелось бы увидеть, на что я способен. К тому же вам наверняка было крайне трудно имитировать походку молодого человека, когда вы уходили с той нашей первой встречи на Новой Земле.

– Точно, – кивнул Питер. – Мне пришлось перед свиданием с вами перенести ряд довольно малоприятных процедур и ради каких‑то нескольких мгновений практически истратить последние резервы организма. Как только мы оказались за дверью, я сделал вид, что подвернул ногу, и Джилл – не знаю уж, она это была или он – помогла мне дойти до машины. Но может быть, вы и об этом знали?

– Нет, не знал, – ответил Блейз. – А между прочим, вы действительно кассиданин? Или все‑таки ньютонец?

– Нет, я действительно кассиданин, – ответил Питер. Его дыхание, очевидно, уже выровнялось, поскольку говорил он достаточно спокойно, несмотря на внешнюю старческую хрупкость и миниатюрность, подчеркиваемую внушительным креслом. – Но ведь лучшие умы все же находятся на Ньютоне, и это‑то и привлекло меня туда, хотя сам я не исследователь и не ученый.

– Ну, если образчики их лучших умов представлены в этом их Совете, – пожал плечами Блейз, – вас, должно быть, постигло горькое разочарование.

– И да и нет. Просто в Совете на самом деле никогда не были представлены лучшие из умов Ньютона – ведь по‑настоящему умного человека не так‑то просто оторвать от любимого дела. Зато середнячки – а то и люди даже еще более посредственные – те, кто изо всех сил стремится к политической власти, как правило, и попадают в Совет. Если бы Совет действительно состоял из самых умных людей планеты, я действительно был бы разочарован. Но я готов был всю жизнь посвятить благу Ньютона, пусть даже большинство его обитателей и понятия не имеют о том, что я существую. Пусть самых лучших немного, но они бесценны, и для того, чтобы они могли спокойно заниматься своей работой, им нужно помогать. – Он посмотрел на Блейза. – А теперь вы мне ответьте на один вопрос. Сейчас на встрече я с интересом выслушал то, что вы рассказывали о своих стратегических планах. А какие у вас планы в отношении Ньютона и Кассиды?

– Похоже, вы единственный, кто слушал с интересом, – сказал Блейз.