– Она не поможет кзину. К тому же, это медицина Земли двадцатитрехлетней давности.

– Для нее это лучше, чем ничего. А вы получите противоаллергические пилюли. Кроме того, здесь нечему инфицировать вас – мы слишком далеко от Карты Кзина, чтобы бояться ваших бактерий.

Кзин выглядел совсем плохо, он не мог даже встать.

– Может, взглянете на управление поясом? – спросил он. – Я на себя не надеюсь.

Луис покачал головой.

– А зачем? Вы с Харкабипаролин забирайтесь на диск – он уже висит в воздухе; я потащу вас, а вы будете спать.

– Хорошо.

– Только сначала закрепите ей карманную аптечку и привяжитесь оба к стойке управления.

33. 1,5 Х 10 В ДВЕНАДЦАТОЙ СТЕПЕНИ

Они проспали почти тридцать часов, и все это время Луис тащил диск. Остановился он, лишь заметив, что Харкабипаролин проснулась.

Женщина принялась бормотать что‑то об ужасном принуждении, обрушившемся на нее, об ужасе и восторге коварного зла – дерева жизни. Луис старался не обращать на это внимания, понимая, что ей нужно выговориться.

Ей хотелось, чтобы руки Луиса обнимали ее, а он не мог себе этого позволить. Он также воспользовался старой аптечкой Тилы, и когда боль в ребрах слегка утихла, вернул устройство обратно. Боли было вполне достаточно, чтобы отвлечь его от запаха, еще оставшегося в нем.

Чмии метался в бреду, и Луис помог Харкабипаролин надеть противоударные доспехи кзина. Тила разорвала их во время схватки, но все же для женщины, лежащей рядом с бредящим кзином, это было лучше, чем незащищенная кожа.

Эти доспехи спасли ей жизнь, по крайней мере, однажды, когда Чмии ударил ее, потому что она слишком походила на Тилу. Она ухаживала за кзином как могла, поила его водой и питательным раствором из шлема скафандра. На четвертый день Чмии пришел в себя, но оставался еще слабым и… прожорливым. Сиропа из скафандра человека ему было мало.

Им потребовалось четыре дня, чтобы добраться до приблизительного местонахождения «Иглы», и еще один день, чтобы пробиться сквозь стены и найти большой блок оплавленного базальта.

Спустя неделю после затвердевания камень еще был горячим. Луис оставил свой летающий диск с пассажирами далеко внизу по туннелю, которым Тила буксировала «Иглу». Надев шлем от своего скафандра, чтобы было чем дышать, он двумя руками поднял дезинтегратор и нажал на спуск.

Ураган пыли обрушился на него, и постепенно начал возникать проход, в который и вошел Луис. В нем ничего не было видно и слышался только вой уничтожаемого базальта, да треск разрядов где‑то позади, где электроны вновь обретали свои свойства. Сколько же лавы расплавила Тила? Казалось, он шел сквозь нее несколько часов.

Наконец Луис ударился обо что‑то.

Ого! Он заглядывал через окно в жилую комнату с кушетками и парящим кофейным столиком, однако все это выглядело каким‑то мягким: нигде не было острых углов или твердых поверхностей – ничего, на что можно было бы налететь и разбить колени. Через следующее окно виднелись огромные здания и черное небо между ними, а на улицах кишели кукольники Пирсона. И все это было вверх ногами.

Предмет, который он принял за одну из скамеек, вовсе не был ею. Достав фонарь‑лазер, Луис настроил его на низкую интенсивность и посветил внутрь. Некоторое время ничего не происходило, затем уплощенная белая голова на длинной шее потянулась напиться из неглубокой чаши, изумленно дернулась и метнулась обратна под брюхо.

Луис ждал.

Кукольник встал и повел Луиса вокруг корпуса – медленно, потому что тому приходилось пробивать себе дорогу дезинтегратором, – к месту, где разместил передатчик трансферного диска снаружи – внутрь. Луис кивнул и отправился обратно за соратниками.

Десять минут спустя он был уже внутри, а через одиннадцать минут они и Харкабипаролин ели, как кзины.