Мы буквально вывалились перед конвоем, изрядно смутив подчиненных тети Дафны.

Я поймала холодный взгляд дяди Ларсона и вытолкнула вперед Дина, Дина в привычном для кузена костюме-тройке, Дина, на пальце которого было надето кольцо наследника рода Лестер, которое я упорно забывала в комнате в запертой шкатулке. Все поколения наших общих благородных предков как будто вложили все лучшее в этого красавца с теплыми глазами, которые буквально лучились добротой.

— Спешу сообщить, дорогой дядя, что Дин официально признан Лестером и стал наследником рода, — даже не пытаясь скрывать злорадство, заявила я слегка опешившему родственнику, глаза которого темнели с каждым произнесенным мной словом, — а в положенное время станет и лордом. Сын Альфреда Блейка, которого вы использовали, отныне носит свою истинную фамилию. А вы так и умрете Ларсоном, ублюдком лорда Седрика.

Пожалуй, если бы не конвой, бывший министр мог бы многое сказать и сделать, но не судьба.

— Это, правда, нужно было сделать? — растерянно поинтересовался у меня Дин. Вот уж кому злорадство было совершенно чуждо. Мне даже думалось, что, наверное, он вырос похожим на миссис Блейк, свою так рано умершую мать. Откуда еще взяться этой странной всепрощающей доброте? Никто из известных мне Лестеров ее не проявлял ни единого раза, даже папа.

— Нужно, — кивнула я, довольно потирая руки. — Пусть сидит и мучается тем, что не просто проиграл, но еще и все уплыло к тому, в ком он видел только пешку. Думаю, эта мысль доставит Ларсону достаточно страданий, раз уж нельзя отдать его дяде Френсису!

В это мгновение я ощутила приближение Брендона и повернулась к нему, как стрелка, указывающая на север. Взгляд мой уже искал Фелтона, и даже на поцелуй в щеку от Дина я практически не отреагировала.

— Беги к своему ненаглядному, — подтолкнул меня Дин.

И я побежала. Мы не виделись всего несколько часов, но каждая секунда казалось вечностью, даже несмотря на то, что я ощущала и где Брен, и что с ним.

Паук уже вышел во двор и широко раскрыл объятия, ожидая меня, и в эти объятия я упала, как в воду, радостно повиснув на шее Брендона. На этой шее я собиралась устроиться со всем комфортом и надолго. Фелтон улыбнулся мне так открыто и ясно, словно передо мной был совершенно другой человек. Паук просто не мог так улыбаться! Но улыбался. Мне улыбался.

То, что вокруг стоит гробовая тишина, мы не сразу поняли, слишком увлеченные друг другом.

Потом сбегать стало поздно: нас окружила банда в полном составе, а затем и другие студенты.

— Брендон, как ты умудрился?! — завопила на Паука Индира, сжимая кулаки. — Решил еще и так над Дженни поиздеваться?!

Нет, Брену не стало больно от слов кузины, это была только память о боли, но и такой малости мне хватило, чтобы разозлиться как демону, вырвавшемуся из ада.

— Не сметь обижать моего жениха! — рявкнула я так, что, кажется, стекла задрожали. — Иначе пожалеете! И я не Брен, мне наплевать, кто именно пытается его обидеть!

Стало еще тише, как будто даже ветер стих и мухи умерли на лету.

И лишь слышимый мне одной теплый смех Брендона согревал лучше зажженного очага. Он великодушно позволял мне выступать на свою защиту, не потому что нуждался в ней, а потому, что я страстно хотела оградить его от любой боли.

— Кто это и где наша Дженни? — пораженно пробормотал Валентин. Правая рука его то и дело тянулась к лицу, как будто ему очень хотелось перекреститься, но он не решался.