– Не тревожься, милая, ты ни в чем не виновата, – заверил де Клер, ласково погладив ее по голове.

Шинид снова свернулась калачиком и уютно устроилась у него на руках. Это трогательное доверие стало для Реймонда самой драгоценной наградой. Он понял, что готов был заботиться об этой малютке с их первой встречи. И поклялся про себя, что защитит ее от всех невзгод и опасностей этого мира, от проклятий и шрамов, а если повезет – то даже от разбитого сердца и несчастной любви.

Изольда продолжала возиться с хлебом, как будто понятия не имела, о чем шушукаются эти двое.

– Ну вот, – заметила она, звонко шлепнув по тесту. – Теперь дело за малым. Нужно уговорить Фиону выйти за тебя замуж.

– Выйдет, никуда не денется. Старуха засмеялась и воскликнула:

– Ты что, так и не понял, что ее ничем не проймешь, коли она упрется на своем?

Шинид у него на руках украдкой хихикнула, явно соглашаясь с Изольдой.

Глава 21

Утренний свет уже проникал в спальню через неплотно прикрытые ставни, когда Реймонд проснулся во второй раз. Первым делом он протянул руку к Фионе и обнаружил, что ее нет. Сна как не бывало. Он в панике оглянулся и тут же увидел Фиону в дальнем углу комнаты. Она с увлечением исследовала содержимое старого обшарпанного сундука. С удовольствием окинув взглядом ее нагое тело, де Клер удобно устроился в постели, подперев голову рукой.

– Вряд ли там найдется что-то подходящее для тебя, – заметил он. – Хотя, прошу заметить, меня это нисколько не расстроит.

Фиона оглянулась и застыла, не в силах оторваться от его мускулистого торса, уже слегка потемневшего от загара. Реймонд запоздало протянул руку, чтобы прикрыться одеялом, но она успела разглядеть его полностью – и почувствовала, как просыпается в теле знакомая истома. Но сейчас не время было заниматься любовью.

– Это сундук моей матери, – сообщила она и со вздохом снова полезла внутрь. – Я так и знала, что его просто забыли в этой башне, но все же надеялась… Ага! – Чародейка вытащила и встряхнула бледно-зеленое платье. С этим платьем она прошла к столику, на котором стояли кувшин и тазик, и стала приводить себя в порядок. Реймонду не хватило выдержки оставаться в постели: он встал и подошел к ней. Фиона оглянулась и посмотрела на него.

Он был неописуемо хорош в своей откровенной наготе. И Фиона моментально растаяла в его объятиях, отвечая на поцелуй.

– Скажи мне одну вещь, любимая.

– Спрашивай. Я не скрою от тебя правду.

– Шинид – твоя дочь, не так ли?

Онемев от неожиданности, Фиона со страхом смотрела ему в глаза.

– Черт побери, ты все еще боишься в этом признаться! – удивился он. – Неужели ты считаешь, что я могу обидеть твою дочь? Или вообще способен поднять руку на ребенка?

Она верила ему всем сердцем, всей душой, но все равно не сразу собралась с духом, чтобы сказать:

– Да, она моя! – Эти слова словно прорвали невидимую плотину, и Фиона воскликнула: – Моя дочь! Ох, святые духи, сколько лет я мечтала сказать это вслух! – Ее горло сдавили рыдания, и она зажала рот рукой и закашлялась, с удивлением ощущая, как с сердца словно свалилась огромная тяжесть.

– Почему ты никому не признавалась?

– Но ведь это моя дочь! И многие могли бы обидеть ее именно из-за этого! Только Изольда и Коллин все знают, они взяли ее к себе.

– Я так и знал.

– Я должна была позаботиться о ее безопасности и свободе, Реймонд! – с чувством сказала она, отступив на шаг. – Иначе она разделила бы со мной то наказание, которого не заслужила! Шинид жила с ними с двух лет. И никто больше не знает, что она моя. – При виде его недоверия Фиона всполошилась: – Как ты догадался?

– У нее твоя улыбка, твои глаза, – едва заметно улыбнулся де Клер.