|
Маннэи чуть не задушил Иоканана. Иродиада исчезла. Фарисеи возмущались. Антипа, стоя среди них, оправдывался. - Конечно, следует вступать в брак с женою брата, - заметил Элеазар, - но ведь Иродиада не была вдовою и к тому же имела ребенка, - вот в чем мерзость! - Неверно! Это заблуждение! - возразил саддукей Ионатан. - По закону такие браки осуждены, но не запрещены безусловно. - Что из того! Ко мне очень несправедливы! - говорил Антипа. - Ведь сочетался Авессалом с женами своего отца, Иуда - с невесткой, Аммон - с сестрою, Лот - с собственными дочерьми. В это время снова появился Авл, который уже успел соснуть. Узнав, в чем дело, он одобрил тетрарха. Стоит ли беспокоиться из-за подобных глупостей! И он очень смеялся над упреками священников и злобой Иоканана. Иродиада с крыльца обернулась к нему. - Ты ошибаешься, господин мой! Он побуждает народ отказываться от уплаты налогов. - Это правда? - не замедлил спросить мытарь. Все подтвердили. Тетрарх поддержал их. Вителлий подумал, что узник может бежать, а так как поведение Антипы казалось ему подозрительным, он приказал поставить стражу у ворот, вдоль стен и во дворе. Затем он направился в отведенные ему покои. За ним последовали выборные от священников. Не касаясь вопроса о жертвоприношениях, каждый предъявлял свои жалобы. Все досаждали ему. Он их отпустил. Ионатан, уходя, заметил у одной из бойниц Антипу, беседовавшего с длинноволосым человеком в белой одежде, с ессеем; и он пожалел, что принял сторону тетрарха. Одно соображение служило тетрарху утешением: Иоканан не был больше в его власти, о нем позаботятся римляне. Какое облегчение! В тот час мимо дозора проходил Фануил. Антипа окликнул его и, указывая на воинов, сказал: - Сила на их стороне! Я не могу освободить его! Не моя в том вина! Двор опустел. Рабы отдыхали. На горизонте, полыхавшем заревом, малейшие отвесные предметы выделялись черными силуэтами. Антипа различил по ту сторону Мертвого моря солеварни. Палаток больше не было видно-видимо, аравитяне уже снялись. Поднималась луна. На сердце тетрарха снизошло успокоение. Фануил, удрученный, опустил голову на грудь. Наконец он открыл то, что должен был высказать. С начала месяца он изучал небо перед утренней зарей, когда созвездие Персея в зените. Агала едва показывалась. Алгол потускнел, Мира-Цети исчезла. Все предвещало смерть видного человека в Махэрузе в эту самую ночь. Кто же это? Вителлия охраняют превосходно. Иоканана не собираются казнить. "Значит - я!"-подумал тетрарх. Не вернутся ли аравитяне? Может быть, проконсул проведает о его сношениях с парфянами? Священников сопровождали тайные убийцы, фанатики иерусалимские; под одеждой у них были кинжалы. |
