— Думаю, вы знаете, почему, — ответила Клер, избегая его взгляда. — Суть в том, что я не хочу работать у вас, потому что считаю, что вы не имели права — никакого права! — выдвигать условия, которые вы поставили Оскару. Это ужасно. Нечестно. Некрасиво. Жестоко.

— Вы имеете в виду то, что я настаивал на его возвращении в Англию?

— Естественно.

— Но он сам согласился. Я его не принуждал.

— А чего вы ждали? Ему нужны деньги. Но вы не имели права этого требовать, это похоже на… на шантаж. — Клер заранее решила произнести это отвратительное слово, и вот теперь в ужасе замерла: сказанное нельзя было забрать назад.

Тарквин несколько мгновений молчал, а потом ответил:

— Ничего подобного. Это было джентльменское предложение, которое Бриджмен был волен принять или отклонить. Он сделал свой выбор. Я бизнесмен, — пожал он плечами. — Если я хочу чего-то, то предлагаю свои условия, а уж их причины — мое дело.

— Но вам была нужна земля для магазинов, и вы могли бы просто заплатить за нее рыночную цену. А вы специально унизили Бриджмена, чтобы доказать ему, что были правы изначально, что он, не зная законов, традиций, языка и вообще страны, беспечно принялся за дело и проиграл.

— Понятно. Значит мои мотивы именно таковы? А вам не приходило в голову, что не появись я, Бриджмен продолжал бы болтаться в Италии, вместо того чтобы вернуться в Англию, где его дела, без сомнения, пойдут более успешно?

— Не думаю, что он остался бы. Он уже получил урок и не от вас. Да и если бы он остался — это касалось бы только его, не так ли? — возразила Клер.

— Если не считать того, что он сам позволил мне сунуть нос в его дела, прислав вас за советом, — напомнил Тарквин. — Между прочим, мне не пришлось выкручивать ему руки… Я даже представить не мог, что вы так рассердитесь, ведь вы ничего не теряете.

Если мне не изменяет память, вы только что говорили, что сами собираетесь вернуться в Англию?

— И очень скоро, — ответила Клер. — Как можно скорее. Как только вы меня отпустите.

Тарквин помолчал, подошел к окну, и стоя к Клер спиной медленно, выделяя каждое слово, произнес:

— Боюсь, что мне этого совершенно не хочется.

— Но вы не можете держать меня здесь против моей воли! — воскликнула девушка.

— Я хотел только сказать, что вами движет порыв, о котором вы скоро забудете или даже пожалеете.

— Теперь вы выкручиваете руки мне? — Клер едва могла оставаться спокойной. — Как?! — как я могу остаться после всего, что произошло? Теперь, когда мы не можем уже относиться друг к другу по-прежнему?

Тарквин повернулся к ней лицом.

— Так как это только ваши чувства, а не мои, — сказал он, — то я попросил бы вас не показывать их перед моими родными. Никола любит вас, и сейчас ее нельзя огорчать. Эйрин вы нужны как подруга, нельзя оставить девочку одну особенно теперь — когда уехал Фрэнк. Я бы хотел, чтобы вы пока не отказывались от контракта. Я ясно выразился?

— Да, — выдохнула Клер.

— Вы согласны остаться?

— Согласна, что должна это сделать, — ответила она.

— Хорошо. И, надеюсь, вы выполните и обещание, которое дали мне — поговорить перед отъездом из Сан-Марино.

А вот на это Клер не могла согласится. Она встала и уже от самой двери ответила:

— Нет. После того, что произошло, я не смогу обсуждать с вами ничего касающегося лично меня.