Краем глаза Марибор заметил, как руки Зарубы мелко задрожали, верно, от гнева — кому как не ему были хорошо знакомы переживания мальчишки.

— Значит, ты сможешь отвести нас к вождю?

Он кивнул.

Князь и рад был бы внять ему, но глупая ревность затмевала разум. Задушив её, он попытался разумно осмыслить происходящее. Конечно, отправить Всеволода в логово зверей, равно приговорить к смерти. Прознай о нём берлоги, тут же растерзают парня, и брать его было бы сущей глупостью. Но тот, похоже, отважился всерьёз, готов помочь. Марибор почти укорил себя за то, что зря накинулся на парня.

— А платой станет Сарьярьская княженка, — утвердительно заявила колдунья, разрывая затянувшееся молчание. — Она, родом из племени берлогов. И пора бы ей вернуться к своим.

Князь медленно повернулся к Чародуше, проваливаясь в чёрную пропасть, даже оглушило на короткий миг.

— И давно ты знала об этом? — спросил он, пытаясь унять поднявшийся шквальный ураган внутри себя.

— С того мига, как почувствовала, что она где-то рядом.

Чародуша никогда не ошибалась и всегда предсказывала всё как на духу. В горнице воцарилась тишина, и каждый думал о своём. Воздух загустел, дышать становилось нечем.

— Если это так, то для них она станет ценным трофеем, — задорно присвистнул Заруба, разрывая давление.

— Но разве отец Вагнары из этого племени? Разве князь Светозар — берлог? — вскинул Марибор взгляд на колдунью, сопоставляя всё воедино.

— Нет, он нет…

А кто? Его жена? Всё, что он помнил из рассказов княженки, что матери Вагнары давно не было в живых. Едва девочке исполнилось семь зим, княгиню убили тати в лесу. Впрочем, тогда его мало волновала судьба Вагнары. Знал только, что князь Светозар взял другую жену.

— Двадцать три зимы назад в Сарьярьком княжестве ходили слухи, что жена Светозара изменила ему. Вагнара — внебрачная дочь, — заключила Чародуша. — Однажды я говорила тебе, что в этой девице много силы, но тогда я не могла увидеть, откуда она её берёт. Теперь же ясно.

— Женщины беров наделены огромной мощью, — вмешался Заруба, который был неплохо осведомлён о своих предках.

— Для простого смертного эта мощь может оказаться разрушающей, — Чародуша бегло глянула на Марибора, — Женщина-бер может легко подчинить себе любого обычного мужчину с помощью… близости.

— Выходит ты, Марибор, знаешь эту княженку? — спросил Гоенег, потеряв нить понимания. — Но почему она у степняков? Как она там оказалась?

— Это долгая история… сейчас нет времени говорить об этом, важно другое, — помрачнел князь, пытался вызвать в памяти образ Вагнары, но лик её расплывался перед глазами, и он всё никак не мог чётко представить её. Надо же, едва ли не каждую ночь любовался ей, теперь же напрочь забыл, остались в памяти лишь злые, полные ненависти, как ядовитые змеи, огни в её глазах при их последней встрече.

Стемир, что молчал всё это время, участливо кашлянул в кулак. Марибор ощутил на себе давящие взгляды воевод. Они ждали решения. И одно князь осознал отчётливо — Вагнару нужно остановить.

Больше не раздумывая, повернулся к Всеволоду.

— Собирайся. Покажешь дорогу к берлогам.

Глаза Всеволода сразу вспыхнули.

— Хорошо, — отозвался он и развернувшись, поспешил покинуть горницу.

Один за другим подобрались воеводы. Гоенег приблизился к Марибору.

— Жду вас у храма, чтобы дать благословение богов.

Марибор кивнул, и старец вышел вслед за воинами. Оставшись с Чародушей, князь обратился к ней.