Марибор фыркнул — и волхв туда же.

— Я об этом слышал, но как их найти и уговориться?

— Уговориться почти и невозможно, — разочарованно опустил взгляд Гоенег, сдвигая на переносице густые брови. — Берлоги — вольное племя, у них достаточно силы, чтобы не зависеть ни от кого, к тому же их охраняет сам Велес — хозяин леса.

— Не ходи вокруг да около, отец, — перебил его Марибор, начиная раздражаться. — Говори яснее, раз начал. Как можно их перетянуть на нашу сторону?

Волхв вскинул глубокие, до речной синевы, глаза на князя.

— Я-то скажу, да только согласишься ли? — продолжил он плести домыслы, словно сети. — Берлогам нужны женщины, чтобы продлевать свой род. Они согласятся, если отдать им в качестве платы одну…

— Это хорошо, — хмыкнул Марибор, выслушав Гоенег до конца, осознавая к чему старец его склоняет. — Потребности их можно понять, но где же мы возьмём её? Сдаётся мне, добровольно никто не пойдёт из острога к чужакам… Или хочешь, чтоб я силой кого отправил, приказом?

Послышались глухие шаги за дверью. Мужчины разом повернулись в сторону выхода. На пороге к глубокому удивлению князя появился Всеволод.

— Зачем пришёл? — гаркнул Марибор быстрее, чем смог задушить всплеснувшийся гнев.

Все в глубоком недоумении уставились на своего правителя. Всеволод хоть и оторопел на миг, но на лице его и мускул не дрогнул. Князь гневно сощурился, едва сдерживаясь от того, чтобы взять его за грудки и встряхнуть хорошенько, чтобы тот отвечал, как подобает.

— Остынь, Марибор, — осадила колдунья князя, взойдя в избу вслед за парнем. — Ты мыслишь не о том.

Заруба со Стемиром с почтением преклонили головы, приветствуя Чародушу. Верно, никто из них не ждал столь уважаемую гостью, хоть и знали все, что колдунья объявилась в остроге. Она обвела непроницаемым взглядом воинов, задержалась на своём воспитаннике. Оставалось догадываться, что привело её на сход, знать, разгадала что-то… Марибору пришлось смириться с тем, что мальчишка тут, хоть присутствие Всеволода и злило его страшно.

— Важная весть у меня, — объявила Чародуша. Глаза её сверкнули жёлтым огнём, что волчьи — в ночи, не знал бы князь её, так и впрямь подумал бы, что ведьма. — Под стены острога вместе со степняками пришла Вагнара.

Челюсти Марибора сжались, да так, что хрустнуло за ушами — он не ослышался. Какого лешего сарьярьской княженке нужно здесь, в землях вергенов?! Рвался немой вопрос, но ответ пришёл сразу же — не иначе, как довершить начатое.

«Конечно, как же тут не догадаешься! Поди прознала, что живой и невредимый…»

В грудь мгновенно ткнулась слепая ярость, заныли болью зарубцевавшиеся раны на боку, напоминая о забытой скверной расправе. Всё хуже некуда, уж Вагнару он меньше всего хотел видеть. Проклятая блудница, не успокоится никак.

— Всеволод знает дорогу к берлогам. Он покажет, — Чародуша поманила парня подойти ближе.

Медленно поднявшись со скамьи, Марибор приблизился к юнцу.

— Значит, ты берлог?

Взгляд Всеволода бесстрашно въелся в князя.

— Не совсем, — ответил он. — Моя мать из этого племени.

— И почему же ты до сих пор жив? Разве у вас не принято уничтожать… таких как ты?

Зеленоватые глаза Всеволода подёрнулись пеленой растерянности, но он не отвёл взгляда, выдержал.

— Мой отец спас меня, расплатившись за то своей жизнью.

Краем глаза Марибор заметил, как руки Зарубы мелко задрожали, верно, от гнева — кому как не ему были хорошо знакомы переживания мальчишки.