Марибор удивлённо выгнул бровь. Такого поворота он не ждал вовсе. Возникло острое желание прекратить всё это и проснуться, но губы его шевельнулись:

— Что ты хочешь?

Творимир сделал ещё шаг. Марибор настороженно пронаблюдал за ним, явственно ощущая, как кожу жжёт стужа. И без того сырая одежда задубела и сделалась панцирем, а волосы начали покрываться инеем. И сколь бы он ни убеждал себя, что это морок, а верил в боль всё явственней.

— Не надо, Творимир, — князь попытался отгородиться от сковывающих тело чар. — Всё это нужно остановить. Я больше не хочу ни чьей смерти.

— И простишь смерть матери?

Волхв бил по живому, только-только он начал забывать.

— Перед тем, как ты появился на свет, я провёл обряд, — сказал старец, делая ещё шаг, и в груди княжича начало застревать дыхание. — Ты думаешь что избавишься от рун, и я оставлю тебя? В одном я ошибся, ты слишком похож на своего отца. Зря я выбрал его.

Творимир протянул руку, цепляясь пальцами за плечо Марибора, от чего в голове у того помутнело, а в глазах старца мгновенно закрутилась вьюга.

— Ты останешься тут. Ступай к своему отцу.

Поднявшийся ветер взметнул седые, будто подёрнутые инеем, волосы волхва, откидывая их на лоб и лицо, ледяной порыв едва не сорвал с его крепкого, как камень, тела рубаху. Творимир глянул в сторону вздыбившегося от метели кряжа. — Теперь ты узнаешь, ждёт ли он тебя. А я вернусь в явь и довершу то, что начал.

Марибор дёрнулся, пытаясь смахнуть руку старца, но движение причинило только муку, мышцы натянулись, он будто весь обледенел.

— Лучше не противься, не надо, тебе только хуже будет, — предупредил волхв, пуская изо рта клубы пара — видно жизнь начала прибывать в нём, опустошая при этом Марибора.

— Ты ничего не понимаешь в силе и мощи. Во власти данной тебе. Ты, как и твой отец, не способен осознать суть.

Хватка старика делалось всё крепче. Марибор ощутил, как жизнь потоком неминуемо утекает в ладонь волхва. Метель клубилась, воя где-то над головой, будто стая голодных волков, она била по лицу колючей метлой, заполоняла глаза, оглушала, вынуждая сдаться. Краем глаза Марибор заметил движение — запрыгали белые фигуры, то ли души, то ли порождённые Марой духи нави. Но не это повергло его в смертный холод, а осознание того что он может остаться здесь навечно. Вместо него в горнице Чародуши очнется уже не он. И Зарислава будет в чужих руках. Вспыхнувшая ярость породила новую волну сил. Но давление воли старика было непреодолимо.

— Тебе не добраться до них. Мы останемся здесь вместе, — прошипел Марибор и неимоверным усилием, будто пытаясь восстать от кошмарного сна, заставил себя откинуть руку старца. В следующий миг яркая вспышка озарила всё пространство вокруг. Удар пришёлся мощный. Он опрокинул Марибора навзничь, но боли тот, как ни странно, не почувствовал. Ощущая спиной твердь, он пошевелился — руки и ноги оказались целы, тогда он открыл глаза и сощурился — в глаза бил яркий знойный свет. Солнце, как алмаз, лучилось на голубом небосклоне.

— Марибор! — раздался мужской грудной голос, который князь уже давно разуверился услышать когда-нибудь ещё. Да и невозможно слышать голоса людей, ушедших в мир иной.

Кто-то опустился рядом. Сильные руки схватили его в охапку. Марибор рванулся вперёд. Всё ещё не придя в себя от хватки волхва, он, извернувшись, замер — смотрел будто в своё отражение. Синие глаза Славера были полны тревоги, лицо, серьёзное, бледное, обросло щетиной, а в тёмных, как у него самого, волосах играло золотыми переливами светило. Он подобрал деревянный меч, который, по-видимому, был в руках Марибора и сломался при падении.